— Это-то понятно. Удивляет, что такие штуки считают необходимым выпихивать за пределы гравитационной воронки Юпитера. Казалось бы: урони ты ее на Юпитер — и дело с концом! Планета же по-любому необитаемая!
— Так ведь в атмосфере Юпитера уже двадцать лет как ведутся работы по астро…
— Господин старший лейтенант! — резко перебила Пущина Ираида. — А вы уверены, что лейтенант Гумилев имеет необходимую степень допуска к теме «Дети Гелиоса»?
— Не забывайте, милая моя, что Матвей Степанович прослужил в «Беллоне» уже полгода. Что автоматически подразумевает достаточно высокую степень допуска!
— «Достаточно высокая» еще не означает достаточная для темы «Дети Гелиоса», — не успокаивалась бдительная Ираида.
— Что это за «дети» такие, а? — насторожился Матвей.
Но узнать, какие именно секретные планы лелеют насчет Юпитера астроинженеры Объединенного Человечества, Матвею в тот день было не суждено. Потому что Пущин изменившимся голосом отдал приказ:
— Внимание корветам прикрытия! Транспорт завершил плановую эволюцию и начинает постановку разведбакенов. Ювельеву и Гумилеву приказываю занять рубеж огневого прикрытия, определенный летным заданием. Как поняли меня?
— Понятненько, — сказал Ювельев в свойственной себе разболтанной манере.
— Вас понял ясно, — по-уставному доложил Гумилев. Следующие несколько минут потребовали от Матвея предельной концентрации.
По плану его «Краб» должен был вползти в своеобразную нишу, образованную двумя километровыми шайбами марсианских орбитальных станций прошлого века и четверкой плоских трехсотметровых топливных емкостей неидентифицируемой модели.
Все эти опасные железки находились на достаточно внушительных расстояниях одна от другой — если оценивать эти расстояния с точки зрения бытовой логики. Но для тяжелого, инертного «Краба» между ними было тесновато.
Поэтому, когда ему наконец удалось остановить машину в полусотне метров от солнечной батареи марсианской «шайбы», Матвей был неподдельно горд собой.
— Лейтенант Гумилев приказание выполнил! — отрапортовал он.
— Отлично, вижу тебя, — сказал Пущин и тотчас спросил:
— А где же, черт возьми, Ювельев?
— Да здесь я, здесь…
Матвею пришлось полностью сосредоточиться на показаниях радаров бокового обзора, чтобы вычленить ювельевский «Краб» на фоне усеянного испарительными сотами днища соседней марсианской «шайбы».
На этих-то позициях они и провели последующие двадцать минут…
Если бы не цепочка роковых случайностей, все сложилось бы совсем по-другому. Если бы…
На двадцать первой минуте патрулирования датчики «Краба» старшего лейтенанта Пущина зафиксировали резкий всплеск плотности солнечного ветра. В этом не было ничего страшного. Но радиационная опасность требовала приведения в рабочее положение вольфрамосвинцового щита, именуемого среди пилотов «зонтиком».
На корветах этого типа «зонтик» ставился в течение шестнадцати секунд. На это время в секторе наблюдения пущинского корвета временно образовалось небольшое слепое пятно.
Поэтому первые микрометеориты, идущие в авангарде огромной орды, сопровождающей величественную гостью из пояса Койпера, были замечены Пущиным с непростительным, роковым запозданием.
— Метеорная тревога! — заорал Пущин. И не успел он даже выдать Гумилеву и Ювельеву, своим ведомым, направление на цель, как вспышка первого импакта выдернула Матвея из сладкой полудремы.
Пористый булыжник, образованный миллиардом спекшихся пылинок, чиркнул по диспетчерской башне списанной марсианской станции, выплеснув в пространство бешеную энергию соударения в виде приличествующей случаю своры фотонов.
«Смотри-ка, миленький, там звездочка упала!» — говорят в таких случаях молодые барышни своим кавалерам на лавочках в ночном парке.
Проблема была в том, что «звездочек» ожидались сотни. И все они — как казалось Матвею — летели ему ровно в темя.
Положение же Пущина было и вовсе аховым. Ведь, в отличие от Матвея и Ювельева, корпус его машины не был прикрыт массивными конструкциями мертвых станций Железного Города.
А уж Ираида на своей грузной «корове» и вовсе мыслилась теперь закланной жертвой. Надо полагать, жертвой прожорливым богам Космоса…
И впрямь — Пущину удалось счастливо уклониться от основной массы метеоритов. А семерку самых наглых, которые согласно расчетам обещали продырявить кабину его «Краба», бывалый старлей хладнокровно испепелил из главного калибра.
А вот Ираиде пришлось худо.
Да, Матвей отважно выдвинул свой «Краб» на периферию метеорного потока, обеспечивая себе наивыгоднейшие условия стрельбы.