– Я пилот Второй Марсианской флотилии из состава сводной аэрокосмической бригады по противодействию глобальному терроризму и экстремизму «Беллона», – строго отчеканил Гумилев. – Нахожусь рядом с вашей яхтой на корвете типа «Скорпион».
– Я могу увидеть вас в иллюминатор? – поинтересовалась девушка.
– Ну, наверное… Странный вопрос! Лучше бы вам сказать мне, исправен ли стыковочный шлюз!
– Откуда мне это знать?!
– Вы же назвались владелицей яхты!
– Но я же не капитан! – нервно бросила девушка.
– А где капитан?
– Он… Насколько я могу судить… Он покинул яхту… Точнее, похищен… Какими-то людьми… Наверное, пиратами!
– А почему они вас не похитили? За компанию?.. Впрочем, это мы обсудим потом. Пока нам надо действовать.
Как видно, замогильный тон Матвея убедил девушку в крайней серьезности ее положения.
– Что я должна делать? – спросила она кротко.
– Где вы находитесь?
– На ходовом мостике. Но я тут ничего не знаю…
– Наденьте скафандр. Герметизируйте его. Сядьте в капитанское кресло. Пристегнитесь. И ничего не делайте. Повторяю, ни-че-го!
– Как это ничего?
– Да вот так. Ни на что не нажимайте, ни на что не реагируйте, не отдавайте никаких голосовых приказов.
– А вы?
– Я сейчас состыкую свой корвет с вашей яхтой. И заберу вас.
– А как же «Ассоль»?
– Поглядим, – сухо сказал Матвей.
Он побоялся сообщить этой наверняка крайне заносчивой и экзальтированной богачке, что яхту, скорее всего, придется бросить. Ведь та, неровен час, лишится чувств от огорчения.
«Интересно, она блондинка или брюнетка?» – некстати подумал Матвей, включая маневровые дюзы для сближения с «Ассолью».
Они мчались со скоростью три километра в секунду – не так много для космоса, но более чем достаточно для гарантированной гибели при импакте.
Они стремительно теряли высоту, приближаясь к желтой, как перезрелый голландский сыр, поверхности Ио. К слову, теперь они уже находились над дневной стороной спутника, так что всю его желтизну и всю его сырность было прекрасно видно сквозь бронестекло кабины невооруженным глазом.
По расчетам Матвея, у них оставалось никак не больше десяти минут. На одиннадцатой они должны были снизиться до высоты, где уже можно зацепить густые плюмажи сернистого газа, рвущиеся из многочисленных вулканов этой экзотической луны.
О последствиях столь тесных контактов с Ио Матвей изо всех сил старался не думать, когда, обливаясь холодным потом, в четвертый раз бился о борт яхты, промахиваясь мимо стыковочного шлюза на какие-то несчастные две ладони. Чертова «Ассоль» слегка прецессировала относительно продольной оси – вероятно, из-за былой работы днищевых дюз. Этой прецессии хватало, чтобы превратить стыковку в форменную пытку.
«Будь прокляты эти люксовые яхты вместе со всем своим премиум-классом! – негодовал Матвей. – Все в них сделано в расчете на то, что их пассажиры будут жить вечно и никакие ЧП никогда не коснутся их лощеных задниц! Ну кто, скажите, разрешил им делать стыковочный шлюз с нарушением всех инженерных нормативов?»
В самом деле, если бы конструкция шлюза отвечала стандартам, принятым в русском космическом кораблестроении, эту чепуховую прецессию Матвей даже не заметил бы. Потому что ее полностью парировал бы хитроумный двухплоскостной стабилизатор шлюза.
Но стабилизатор, увы, либо отсутствовал, либо был беспредельно плох.
Времени на пятую попытку уже не было. Матвей переставил регулятор мощности малого калибра на пятнадцать процентов.
Навел в ручном режиме подвижную носовую спарку лазерных пушек.
И, когда люк стыковочного шлюза оказался в перекрестье прицела, нажал на педаль открытия огня.
Вызывающе белоснежный бок яхты «Ассоль» озарился зеленой вспышкой. Там, где только что был люк непокорного стыковочного шлюза, теперь зияла внушительная дыра.
– Не мытьем, так катаньем, – проворчал себе под нос Матвей, освобождаясь от фиксаторов пилотского кресла.
Он пробрался через узкую кротовую нору осевого лаза «Скорпиона».
Вылез в свой стыковочный отсек. Вышел в открытый космос.
И, включив реактивный ранец на спине, поплыл в сторону дыры, пробитой в боку «Ассоли» его пушками.
К счастью, дыра оказалась достаточно большой.
Через минуту перед ним уже распахнулись двери ходового мостика. (Да-да, именно распахнулись, а не разъехались в стороны! К вопросу об инженерных нормативах…)
– Здравствуйте еще раз, Анна! – сказал он фигуре, сидящей в капитанском кресле с высоким подголовником.
Фигура повернулась к нему вместе с креслом.