Она молчала, понимая меня.
– Ладно, прости, не хотел затрагивать эту тему, если тебе не нравится. Просто знай, что я не такой как все.
– Спасибо.
Я встал и сел рядом с ней, взял её за руку. Я достиг апогея своей власти над ней. Даша убрала руку и случайно задела моё лицо. Вряд ли специально. Она сконфузилась и говорила: «прости, прости…» – опустила голову и не желала смотреть в глаза. Она стыдилась. Я понимал всё до атома – её мысли немного перешли границу и стали действиями. Но что в этом такого? И каков смысл начинать сейчас тему морали? Не будем. Я поцеловал её в лоб и сказал: «тебе не за что извиняться, ты чего?». И тут она поднимает голову, и мы начинаем целоваться. Я чувствовал, что она плачет.
Этого бы не было, если не было бы того
Я так красив с помадой на губах, тенями и подведёнными глазами. Парик мне идёт безупречно. В бюстгальтере не совсем удобно, и женские трусики не учитывают мужских особенностей – но такова цена красоты. Я застёгивал блузку напротив зеркала и внутри меня пылала радость. Я счастлив видеть себя таким, каким я себя ощущаю. Жалко, что я не могу так ходить на работу, да и просто пойти по улице. Мне приходится прятать свою особенность от взглядов людей. Выглядеть мужчиной, брутальным и сильным – я не хочу быть таким.
Впрочем, сегодня всё изменится: я пойду на улицу таким, какой я есть. И пусть только попробуют что-то сказать в мою сторону!
– Эй, пидор! Иди-ка сюда, – сразу крикнули в мою сторону.
– Почему вы считаете меня пидором? – отвечал я. – У меня есть девушка.
– Да ты посмотри на себя, петушок! Мерзость какая. Дай-ка я тебе ёбну, – сказал парень и тут же ударил меня по лицу. Я упал, неизвестный пнул мне в живот и ушёл, выполнив свою миссию во благо всего человечества.
Я поднялся и отряхнулся; достал из сумочки платок и хотел было вытереть кровь, вытекающую из разбитой губы.
– Нет, пусть будет так, – сказал я сам себе, посмотрев в зеркальце. Верхняя губа опухла. Я улыбнулся – зубы были в крови.
Не долго пришлось ждать последующего нападения, а потом и ещё одного. И я не вытирал кровь с лица, не отряхался больше – я просто вставал и шёл дальше. Благо удары были одиночные, однако с миру по нитке меня хорошенько разукрасили. Чувствовал я себя, при всём этом, лучше всех.
На работу я тоже поехал в женской одежде. Пришлось хорошенько замазать ссадины и синяки тональником. Опухоли на лице всё равно выдавали, что с моим лицом что-то не так.
Нужно было видеть как все удивились на работе. Единственное, никто не бил, по крайней мере, не решался ударить. Почти все отказывались жать мне руку. Начальник сказал, что я больной человек и мне срочно пора в психбольницу. В ответ я сказал о своём великолепнейшем самочувствии, ясности ума и что мой внешний вид – моё дело, и в данном случае я не нарушаю никакой из законов. Начальник дорожил мной, как работником, поэтому предложил всё-таки обратиться к врачу. На сегодня он приказал мне ехать домой и пожелал не появляться в таком виде, иначе он любыми способами добьётся моего увольнения.
Я поехал домой.
Дома меня почему-то вырвало. Стало лучше, как будто я опустошил свой организм от накопившихся в нём упрёков.
Ничего бы не было, если бы было всё
– Даша, я не урод – я такой же человек! – говорил я. Да, я приехал к ней настоящим.
– Это отклонение, тебе нужна помощь, – продолжала Даша.
– Я думал, хотя бы ты сможешь меня понять.
– Я понимаю тебя. Ты запутался и… нужно… помочь тебе найти себя. – Она смотрела на меня брезгливо и лукавила мне в лицо, не понимая и не пытаясь понять меня.
– Пустые ожидания. Вновь всё напрасно. Я – лишний человек.
– Женечка, прекрати. Ты мне дорог, ведь ты меня понимаешь, один из немногих людей, кто не смотрит на считает меня мутантом.
– А почему ты считаешь меня мутантом?
– Потому что это неправильно. Это не ты настоящий.
Вечернее время, остывшая до минус десяти улица. Снежные плевки, как морская пена на песке, плешиво покрывали асфальт. Меня знобило. Кровь словно перестала циркулировать. Я остановился у набережной, облокотился об оградку и наблюдал реку. Она тоже когда-то была свободной, у неё были берега, но человек оградил её камнем, поставил плотины.
Пока я стоял спиной к людям, никто меня не окрикивал и не осуждал – я казался девушкой.
– Привет. Красиво вправду? – подошёл ко мне мужчина и завёл непринуждённую беседу. На мне был платок, и он не видел моего лица.