Остров
Глава 1: Возвращение Видящего истину. На колышущейся синеве мирового океана, будто на спине исполина, лежал крошечный пятачок земли песочного цвета. На этом пятачке ближе к окольцовывающей остров береговой линии росли высокие кокосовые пальмы, а в сыром и уединённом центре кроме джунглей в свою очередь росли пальмы банановые и лианы оплетали деревья, подобно китайской лапше, не было ничего принципиально интересного. Большую часть времени обитатели острова оставались на берегу, чтобы почаще друг друга видеть, общаться и потешаться. В пище, коей остров изобиловал, никто из обитателей не нуждался: для них сама жизнь была пищей, делом и развлечением. - Хайнрих, вы не подскажете чем занят сэр Годфруа?- спрашивал насмешливого вида мужчина с тонкими усиками, глядя то на своего тощего собеседника в очках, то на здоровяка Годфруа в отдалении. Они оба сидели на берегу в метре от воды и смотрели в океанскую даль, пока усатый не обратил внимание на третьего обитателя. - Погодите. Кажется... Не уверен. Очки запотели...- Хайнрих снял и стал протирать очки полой белого халата, но насмешник знал, что учёный берёт время на раздумья. - О, Хайнрих, вам не почудилось. Он действительно делает то, что делает!- насмешник махнул рукой в сторону Годфруа заключившего пальму в объятиях. - Выходит он...- начал Хайнрих. - Да,- подхватил насмешник. - Он... - Да-да. - Хоть это и маловероятно... - Но так и есть! - Да не перебивайте же меня, Шимус, чёрт вас возьми!- вспыхнул Хайнрих на секунду, грозно блеснув линзами очков. - Простите великодушно,- ответил Шимус и, приложив руку к сердцу, притворно склонил вихрастую голову. - Так вот. Он обнимает пальму...- заключил учёный. - Блестящее умозаключение! Браво!- насмешник заставил остров на мгновение взорваться овациями. Они доносились отовсюду сразу, словно тысячи стрекоз с ладошками вместо крыльев, летали и хлопали, хлопали и летали... - Шимууууусс...- процедил Хайнрих сквозь зубы, покраснел, сжал кулаки так, что побелели костяшки, потом резко побледнел. Овации стихли в считанные секунды, а лицо насмешника приняло своё дежурное внимательно-шутливое выражение, будто ничего страшного не случилось. Лишь приподнятые чуть кверху усики выдавали готовность в любой момент засмеяться. Хайнрих тяжело выдохнул и проговорил: - Нужно спросить Годфруа зачем ему это. Вряд ли он всерьёз настроен вырвать пальму с корнем. - Сэр Годфруа!- крикнул Шимус так, чтобы стоящий в отдалении рыцарь его расслышал,- Чем вы заняты, сэр Годфруа?! - Тренируюсь!- рявкнул Годфруа. - А что именно вы пытаетесь сделать?!- поинтересовался Хайнрих, чуть тише насмешника, но тем не менее был услышан. - Вырвать пальму!- прорычал рыцарь, напрягшийся в той степени, что на висках проступили вены, желваки заплясали на скулах и вздулись бугры мышц на предплечьях. Сэр Годфруа в этот момент был похож на древнегреческого бога, пытавшегося вырвать пальму ради своих божественных нужд. - Кто бы мог подумать,- подмигнул насмешник Хайнриху. Отчего тот снова покраснел, однако постарался не смотреть на Шимуса и сумел совладать с эмоциями. Последующая беседа к сэру Годфруа более не возвращалась. Тот снова и снова вцеплялся в крепкий ствол, сжимал в своих медвежьих объятиях, будто хотел выжать из пальмы сок, и тянул вверх что было силы. Белая рубаха с закатанными рукавами насквозь промокла от пота, равно как и верхняя часть серых льняных штанов. Соломенного цвета волосы на голове сбились в бесформенную паклю, на ладонях проступили мозоли, на предплечьях - ссадины и синяки, зубы грозились вот-вот раскрошиться от того с какой силой Годфруа стискивал их во время очередной попытки, а ступни горели от того как глубоко зарывались в обжигающий прибрежный песок. Лицо рыцаря, поведённое напряжением, было и без того довольно грубой выточки: крупный нос картошкой переходил в лоб, чуть нависающий над синими глазами, небольшие пухлые губы выдавали в нём человека сомневающегося, склонного к утехам, но непреклонные скулы и волевой подбородок утверждали обратное. Пальма не поддавалась Годфруа, а Годфруа не поддавался пальме. - Вы заметили сколько времени сэр Годфруа уже измывается над гигантской травой, Хайнрих?- спросил Шимус. - Около часа, насколько я могу судить,- ответил учёный, машинально посмотрев на давно остановившиеся часы. - А знаете что в этом всём самое страшное? - Для пальмы или для Годфруа?- нашёлся Хайнрих. - Для обоих. Сэр Годфруа совершенно не устал,- ответил Шимус и взял лицо в ладони так, будто сама тренировка рыцаря не имела никакого смысла. Хайнрих молча кивнул, соглашаясь. На нём был серый шерстяной костюм тройка частично скрытый белым халатом, белая рубашка и чёрный классический галстук. На одежде не было никаких следов пота или загрязнения: рубашка и халат были белыми, как снежная шапка Эвереста. Хайнрих был таким же босым, как Годфруа и Шимус, но вкупе с костюмом и халатом казался даже более босым, чем остальные. Ориентируясь исключительно на внешность, было трудно сказать сколько Хайнриху на самом деле лет. У него были седые виски и морщинистое вытянутое лицо с прямым носом похожее на потрескавшуюся фарфоровую маску, но во взгляде серых глаз Хайнриха было не меньше воли и надежды, чем в молодости. В ровном голосе его звучало попеременно то свойственная почтенному возрасту усталость, то не свойственный почтенному возрасту душевный подъём, что ещё больше затрудняло определение. - Шимус, вы давно отправляли бутылку?- спросил Хайнрих. - Относительно недавно. Думаю, она ещё не добралась до берега или её выбросили обратно,- констатировал Шимус, пожав плечами и приподняв усики. - А я очень давно. Быть может, стоит попробовать ещё раз?- рассуждал учёный вслух. - Право слово, если вам здесь нравится, то не стоит. Мне неочень,- ответил насмешник без стеснения. Шимус не был таким рассудительным, как Хайнрих и таким мускулистым, как Годфруа. Он был среднего роста, одет в чёрную футболку с грустным смайликом на груди(со слов Шимуса, это было лицо жертв его шуток) и выцветшие джинсы. Шимус смеялся не только над остальными, но и над самим собой, такова была его роль в великом празднике жизни. Пожалуй, поэтому насмешника никто ещё не прибил, хотя в определённые моменты желающих было много и каждый желающий хотел придушить Шимуса неоднократно. Больше всего великих в насмешнике раздражала не вихрастая голова, дерзкий взгляд карих глаз, вздёрнутый нос или сухие язвительные губы, а его совершенно отвратительные тонкие усики. Именно они добавляли к словам Шимуса особый саркастический оттенок, какой не могли передать сухие язвительные губы и задиристый мальчишеский голос. Когда Шимус и Хайнрих вновь затеяли разговор, то к ним присоединился Годфруа, взмокший от обилия тяжёлого бесполезного труда. - Как успехи, сэр Годфруа?- поинтересовался насмешник. - Никак,- коротко ответил рыцарь, отбивая желание говорить. Шимус промолчал и потёр шею, поминая как удачно пошутил когда-то. С тех пор он знал рыцаря сэром Годфруа и думать забыл о забавных рифмах к именам. - Годфруа, а вы давно посылали бутылку?- нашёлся Хайнрих, придавая голосу свою "молодую" тональность. - Не помню. Её уже выловили,- сурово ответил рыцарь. - О! И кто этот счастливчик?- присоединился к разговору Шимус, вздёрнув усики вверх как знак повышенного внимания. - Десятилетний мальчик,- прыснул Годфруа, будто сам был не рад такому стечению обстоятельств. Учёный и насмешник выжидательно молчали. - Чего вы ждёте? Истории? Он просто игрался с деревянным мечом, вот и решил стать рыцарем,- отрезал Годфруа. - Почему никто не играется со звёздными картами и телескопами...- посетовал Хайнрих и улыбнулся. - Или с чужими нервами,- добавил Шимус и поймал на себе укоризненный взгляд обоих собеседников сразу. - На этот счёт как раз много охотников!- возразил учёный добродушно. - Это верно,- хмыкнул Годфруа, вглядываясь в линию, где синева моря сталкивалась с голубизной неба. - Когда-нибудь мы все отсюда уберёмся. Кроме него, пожалуй,- рыцарь выцепил взглядом небольшой плот из досок, на котором сидел в позе лотоса седой мужчина в белоснежных одеяниях. Колебания опоры старика не беспокоили, равно как и палящее солнце, голод и одиночество, которые пришлось перенести. - Видящий истину... Что-то он долго в этот раз. Может, крупная рыба попалась?- отозвался Шимус, щуря глаза. - Странный век, где нет места шутам и учёным, но есть место рыцарям и пророкам,- думал вслух Хайнрих. - Странный лишь тот век, где рыцарям и пророкам нет места,- прогремел голос человека с плота. Казалось, он слышал всё и всегда, если говорящие были в его поле зрения. - Вот здесь я бы поспорил!- вскочил Шимус. - Рано спорить. Момент истины ещё не настал,- возразил старик и снова оказался прав. Не было человека, который стал бы гением, минуя встречу со стариком. - Невозможный человек,- прыснул насмешник и снова сел на песок, только в этот раз был угрюмее обычного. - Не человек. Впрочем, как и ты. Мы, идеи, по определению невозможны, пока кто-нибудь не решится нас воплотить,- голос Видящего был уже совсем рядом, его босые ступни зарылись в песок, пропуская песчинки сквозь пальцы.- Я дома. Видящий Истину был высоким и тощим, как и любой выбравший пути мудрости. На костлявое тело была накинута поверх материя ещё более белая, чем халат Хайнриха: тога буквально отражала от себя свет, отчего казалось, будто и сам Видящий светится. На фоне белых одеяний кожа