— Я чувствую себя как-то совершенно по-особому, — признался Роб, когда они уже приближались к цели своего путешествия. — Чем ближе мы подъезжаем к Глендорану, тем сильнее я нервничаю. Несмотря на то что я здесь вырос и сотни раз проезжал по этой дороге, сегодня для меня все как будто впервые.
— Интересно, почему? — спросила Катриона, которая тоже чувствовала себя неспокойно, хотя и по другим причинам. — Может быть, потому, что ты теперь хозяин и боишься, что это на тебя повлияет. Знаешь ведь: «Власть разлагает, а абсолютная власть разлагает абсолютно».
Он на мгновение отвел глаза от дороги, чтобы взглянуть на нее.
— Ты считаешь, что я закончу жизнь абсолютно разложенным властью?
— Нет, конечно, нет, — рассмеялась Катриона. — Это всего лишь цитата. Я даже не знаю, кто это сказал.
— Некий лорд Эктон. Выдающийся человек, живший в викторианскую эпоху.
— Ох, еще один лорд. Как вас тут много.
— Это имеет значение?
— Что? Такое множество лордов? Нет, никакого. Почему это должно иметь для меня значение?
— Не множество — один, конкретный.
Катриона нахмурилась.
— Ладно, милорд Невис, честно говоря, у меня есть одна проблема с вашим титулом…
— Какая же?
— Та, что вы названы в честь горы Бен-Невис. Общение с вами может показаться своего рода… ну, социальным альпинизмом.
— Нахалка! — Он шутливо потрепал ее по руке. — Веди себя прилично, иначе, — Роб усмехнулся, — я тебя выпихну из машины.
— Вот что случается с социальными альпинистами. Их находят мертвыми на обочине.
Воцарилось молчание. Через несколько минут Катриона спросила:
— А откуда ты знаешь?
— Что знаю?
— Что это был лорд, как его там, ага — Эктон?
— Всякий, кто изучал в Кембридже историю, это знает.
— А ты изучал? О Господи!
Он усмехнулся.
— Нет. Я изучал право, но лорд Эктон был знаменитым в прошлом историком. Отчасти он был либералом — дружил с Гладстоном, выступал за свободу меньшинств, и так далее. Он считал, что государство подавляет и душит маленького человека.
— Это его хорошо характеризует. В таком случае, наверно, он был бы на моей стороне, — заметила Катриона.
— На твоей стороне? — удивленно повторил Роб.
— Да. На стороне маленькой фермерши против деспотичного лендлорда.
— Уж не утверждаешь ли ты, что я — деспотичный лендлорд? — вознегодовал он.
— Конечно, — язвительно подтвердила Катриона. — Абсолютно деспотичный и абсолютно разложившийся феодал.
— Хорошую же помощь ты окажешь мне в этот уик-энд, если начнешь подстрекать всех арендаторов к бунту.
— Разве не крестьяне всегда устраивали бунты?
— И ты претендуешь на то, чтобы считаться одной из них? — сухо поинтересовался Роб.
— О-о, нет. Фермеры — это не крестьяне. Мы — независимые, самостоятельные, свободные налогоплательщики с гарантированным сроком владения.
— Помогите! — взмолился Роб. — Слава Богу, что в Кембридже я тоже изучал законы.
Они объехали вокруг замка и остановились возле гаражей — бывших конюшен.
— Только гости оставляют машины у парадного входа, — прокомментировал Роб.
Кирсти Маккинон встретила их возле дверей.
— Добро пожаловать, милорд, — торжественно произнесла она. — Добро пожаловать, мисс Катриона. Если вы еще не ели, у меня есть для вас холодный цыпленок.
— Спасибо, Кирсти, мы останавливались в Форт-Вильяме, в этом прекрасном рыбном ресторане на берегу озера, — сказал Роб, которому всю дорогу почему-то хотелось оттянуть момент прибытия, но теперь, когда они уже были на месте, он сразу почувствовал себя бодрым и полным энергии.
— Я приготовила вам ту же комнату, что всегда, а мисс Катрионе желтую, — продолжала Кирсти. — Вы не возражаете?
— Кирсти, все просто замечательно, — успокоил ее Роб. — Первое, что я собираюсь сделать, — пройти по основным комнатам и поснимать чехлы. Я даже не могу вспомнить, что там под ними, так долго их уже не снимали. Так что, будем надеяться, в течение следующих двух-трех дней погода будет хорошей и мы сможем открыть окна и дать дому глотнуть свежего воздуха.
Кирсти радостно заулыбалась.
— Для меня ваши слова — уже глоток свежего воздуха, милорд. Я припасла пылесос и средство для полировки и в любой момент договорюсь с местными девушками, чтобы они пришли помочь. Вам нужно только слово сказать.