Ты украл лошадей? — воскликнула, когда из темноты послышался цокот копыт, а затем показался зеленоглазый. Под уздцы он вел двух лощеных красивых коней каштановой масти, навьюченных туго набитыми сумками.
— Украл. И что? — он бросил поводья Алане, та едва успела их поймать. — Верхом умеешь ездить? Даже если не умеешь, то придется научиться.
Но девушка продолжила стоять, крепко сжимая поводья.
— Что с моими родными?
— Физически они невредимы. Но нервы не в порядке. Они считают, что тебя забрали во время Сбора. А теперь поехали, я не хочу тратить время напрасно.
Главное сейчас было сохранить лицо перед Богом, не показывать, как новая порция слез сводит горло. Алана только сейчас, запрыгивая на лошадь, поняла, насколько она «домашняя». Она всегда воспринимала родителей как нечто глобальное и нерушимое. И осознавание того, что, скорее всего, она их больше не увидит, заставляло что-то сжиматься в груди. До почти невыносимой боли, от которой хотелось громко, по-детски плакать.
— Скажи, — голос все же предательски дрогнул, — а они… им грозит следующий Сбор? Правда, что вы не трогаете беременных?
— Правда. — кивнул Бог, глядя куда-то перед собой. — Твои родные не носители элитных душ, они не проходят по «спецзаказам», и я думаю маловероятно, что они будут отобраны в очередном Сборе.
— Элитные души? — переспросила Алана. Она пару раз огляделась, но ничего, кроме развалин под луной, не увидела. Впрочем, дед как-то говорил ей, что самое главное — не оглядываться, если приходиться уезжать куда-то. Тогда не так больно.
— Некоторые из вас, — мужчина помолчал, словно подбирал слова, чтобы девушка поняла его, — некоторых из вас мы меняем еще до рождения. И души таких особей обладают более насыщенным и особым вкусом. На таких приходит «спецзаказ». Вот, например, как на тебя.
— В смысле? — заорала Алана, привставая в седле. Ей даже плакать расхотелось. — Ты хочешь сказать, что меня вывели, как свинью для праздника?
— Очень хорошее сравнение.
Девушка яростно задышала и проглотила самые нехорошие слова в адрес спутника. Все же орать на Бога она побаивалась, поимая, что силы неравны.
— И что же, — процедила сквозь зубы, — человек до самого конца не знает, что он особенный?
— Нет, конечно. Хотя довольно большой процент среди «экзотов» весьма одаренные в разных областях особи.
— Значит, я тоже «экзот»? — проговорила полувопросительно девушка, глядя на себя со странной смесью отвращения и ужаса. Само понимание, что ее «вывели», как обычную скотину, заставляло дрожать от злости. Хотелось руками выдрать это самое изменение и выбросить. Чтобы успокоиться, Алана на несколько секунд прижалась к резко пахнущей лошадиной гриве и громко простонала.
— С другой стороны, — продолжал Бог ровным тоном, — возможно, ты не «экзот». Иногда «спецзаказом» отмечают тех, с кем хотят развлечься.
Не отрываясь от гривы, Алана чуть повернула голову и поинтересовалась:
— В смысле поразвлечься?
— Красивые мужские и женские особи для секса. — пояснил мужчина. — Потом, конечно, у них выпивают души.
— Пожалуй, я побуду «экзотом». — Алану передернуло от одной мысли, что ее собирался поиметь кто-то из Богов.
— Это отвратительно. — пробормотала она, встретилась взглядом с мужчиной и снова передернулась.
— Почему? — явно удивился тот. — В основном, мы не любители насилия.
Алана вложила во взгляд все свое сомнение и брезгливость. Пусть едущий рядом с ней мужчина был великолепен, но он казался чужим, холодным и мерзким. Он был один из тех, кто участвовал в Сборах и выпивал души. А, значит, человеческую жизнь не ставил ни во грош.
Но Бог по-другому истолковал ее взгляд.
— С вашей точки зрения мы идеальны, поэтому в глубине души вы будете желать нас.
— Где-то очень в глубине. Я, видимо, так глубоко не заглядываю. Кстати, хочу тебе сказать, что среди людей не водятся мужики с серебряными волосами.
— Да, надо изменить внешность.
Пару секунд ничего не происходило, а затем — Алана ахнула — зеленоглазый начал меняться. Вроде незаметно для глаз, но с каждой минутой он становился все менее похож на Бога. Серебристые волосы укоротились до плеч, посветлели, черты лица чуть исказились, на миг поплыли и вновь обрели четкость, появилась чуть заметая щетина. На изумленную девушку смотрел парень лет двадцати пяти, симпатичный, с тренированной фигурой и равнодушным выражением на бледном лице.
Изменилась и одежда: вместо темного облегающего костюме на Боге красовались теперь коричневые брюки из грубой ткани и такая же куртка, под которой виднелась светлая простая футболка. Лишь пояс остался неизменным.
Алана лишь до боли и хруста в суставах стиснула пальцы на поводьях. Такая небрежная демонстрация силы показала ей, что бесполезно идти против Богов.
Во всяком случае, в открытую.
Алана думала, что не захочет спать, погруженная в свои нелегкие мысли. Но уже через час девушка с трудом держалась в седле, то и дело клюя носом и рискуя свалиться на землю. Бессонная ночь, стресс и паника все же сделали свое дело. Больше всего девушка мечтала сейчас чудом перенестись обратно к себе домой и заснуть в любимой кровати. А проснувшись, убедиться, что ей просто привиделся дурной и страшный сон.
Увы, мечты так и оставались мечтами, а значит цепляться за них не стоило.
В очередной раз клюнув носом, Алана едва не соскользнула с жесткого скрипучего седла. Чудом ухватилась за поводья и выпрямилась, чувствуя, как свежий ветер залетает под вырез рубашки и заставляет кожу покрываться мурашками. В степи было гораздо теплее, чем в Руинах, но девушка продолжала дрожать. Тонкая рубашка была предназначена для прогулок по жаре, но никак не для скачки ночью.
Продолжая глядеть в темноту перед собой, в которой смутно угадывались силуэты редких деревьев и сверкали звезды, Алана опять почувствовала, как тяжелеют веки. Тряхнула головой и выпрямилась, украдкой щипая себя за руку. В следующее мгновение почувствовала, как ее резко дергают в сторону. Короткий полет и девушка оказалась сидящей верхом на другой лошади, перед Богом.
— Тихо! — прикрикнул он на дернувшуюся Алану. — Не хватало только, чтобы ты упала с лошади и сломала себе что-нибудь. Спи.
— А ты типа спать не хочешь? — девушку передернуло от того, что мужчина так близко. Но, увы, так и впрямь было лучше: ей не давали упасть, да и от его тела шло такое тепло, что Алана тут же согрелась и задала следующий вопрос:
— У тебя случаем не жар?
— Нет, я повысил температуру тела. — снизошел тот до объяснений. — Твой организм примитивен и слаб, ты можешь заболеть и это затруднит мое путешествие. Так что сиди, молчи и спи.
Алана была уверена, что не заснет в объятиях зеленоглазого. Но, спустя пять минут езды, сама не заметила, как провалилась в сон. И, расслабившись, прижалась к горячему твердому телу.
Глава четвертая
Норд мельком пожалел, что заставил ее уснуть. Пусть и на свой примитивный манер, но она его отвлекала. А сейчас ночь обступила со всех сторон, наполненная шуршанием выгоревшей травы под легким ветром. Почему-то этот звук сильнее всего подчеркнул то, что Норд предоставлен сам себе. Отрезан от всего того, что было его жизнью уже больше трехсот лет.
Стиснув зубы, он постарался отгородится от панической волны, вызванной одиночеством. Такие эмоции не посещали его очень давно. Обычно нанороботы автоматически поддерживали нужный уровень гормонов. Ради удовольствия порой можно было повысить уровень допамина или адреналина. Но спонтанных выбросов, как у людей… такого не было.
Паника исчезла так же резко, как и началась, видимо, нанороботы сделали свое дело. Норд всерьез подозревал, что последняя атака могла как-то повредить микроскопических помощников у него внутри.
Он посмотрел на прижавшуюся к нему Алану. Та спала, чуть запрокинув голову и даже во сне продолжая хмуриться.