Матвей пожал плечами:
– Абсурд. Клуб сумасшедших.
– Похоже на то, – как-то слишком охотно согласился Владимир Николаевич и на некоторое время замолчал. Но когда самолет стал заходить на посадку, плавно разворачиваясь над Пулково, он снова вернулся к той же теме: – Мне уже не один раз приходилось общаться с этими людьми. Они… по крайней мере, не выглядят сумасшедшими. И действуют очень целенаправленно. Это – серьезные люди, Матвей Иванович. Вы уж прислушайтесь ко мне.
После этого он уже почти не останавливался. И если поначалу он просто пересказывал идеи «клуба по интересам», то постепенно Матвею все больше становилось понятно, что эти идеи не оставляют Владимира Николаевича равнодушным. Но тот момент, когда он стал говорить от их лица, Шереметьев упустил.
В Пулковском аэропорту было пугающе пустынно. В одном из крыльев грохотал отбойный молоток, середина здания была огорожена забором, на котором красовалась надпись: «Реконструкция». На табло, предназначенном для информации о десятках вылетов и посадок, значилось лишь несколько рейсов. Самолеты стали дорогим удовольствием, ну а после августа 1998-го люди почти перестали летать.
Короткий северный день подходил к концу. Матвей собирался сразу ехать в город, но Владимир Николаевич заявил, что у них есть еще несколько часов, и затащил Шереметьева в единственное работавшее кафе. Взял два больших кофе, усадил за столик, стоявший чуть в стороне от остальных, и теперь уже говорил совершенно открыто:
– О конце света написано в Евангелиях. Прямым текстом. Какие еще нужны подтверждения? Имеющий глаза да прочтет! Земля сотряслась! Солнце скрылось! Всю эту историю с Вселенской Церковью, которая пришла на место Спасителя, придумали апостолы. Петр и Павел. Похоже, они решили, что раз Господь забрал на небеса избранных, то ничто не помешает им быть хозяевами на земле. Ведь никто уже с них не спросит. Главное, чтобы было правдоподобно: одной верою спасетесь, десять заповедей, и все такое. Вот так и возник проект под названием «Церковь». Могло быть что-нибудь и похуже. Если сама жизнь стала видимостью, навязчивым миражом, то нужно было навести хотя бы видимость порядка. Потом Церковь объединилась с государством. Порядка стало больше еще на одну ступень. Так что одетые в сутаны и рясы ключари от несуществующих врат Рая – очень полезные люди. Они поддерживают иллюзию реального существования. Они нагружают людей целями и ценностями, пусть даже те сотворены из пустоты, из ничего…
Бог пришел и выяснил, что Он нам не нужен; вместо того чтобы поклониться Ему, мы подвесили Его на кресте. – Владимир Николаевич старательно выделял любое упоминание о Боге, словно писал с большой буквы. – Тогда Он бросил нас. Ушел, оглушительно хлопнув дверью. Египтяне знали, что именно так и произойдет, еще когда строили пирамиды. Поэтому столь серьезно относились к смерти. Все их желание – остаться там, по ту сторону, в царстве Мертвых, которые сейчас куда более живые, чем мы. Более всего они боялись колеса сансары, возвращения на землю, когда земли – настоящей, а не иллюзорной – уже не будет…
Строго говоря, мы не нравились Богу с самого начала. Помните все эти потопы, гибель Содома и Гоморры, рать фараонову, утонувшую в Чермном море? Эти размахивания космическим кулаком: Аз есмь Бог гневливый и ревнивый! Откуда же Он знал, создавая нас, что мы по прямым дорожкам не ходим, нам бы все на сторону, к древу Познания…
А может быть, и не создавал Он нас. Может, человечество – побочный продукт какого-то из Его предприятий. Больше того – инфузории, самозародившиеся в куче отходов. Навозные жуки. Тараканы…
Вот послушайте! Один святой человек рассказал мне притчу про тараканов. Думаю, он сам до конца не понял, насколько это про нас. На кухне живут тараканы. Они знают, что у квартиры имеется хозяин. Он чудовищно огромен и могуч, его не увидеть всего слабым тараканьим зрением, а его сила настолько велика, что тараканы говорят о ней с нескрываемым ужасом. Хозяин – существо властное и совершенно непредсказуемое. Он может исчезнуть на многие дни, а потом появиться и устроить настоящий геноцид своему кухонному народцу. В ход идут яды, газовые атаки, тапки, тряпки. Затем все вдруг неожиданно затихает…
С другой стороны, хозяин необычайно богат и щедр. Он регулярно оставляет крошки на полу и на столе. А в его тайных закромах, путь к которым знают отчаянно смелые разведчики, находятся богатства, которые обеспечивают жизнь тараканьего племени на многие поколения. И если хозяин в сносном настроении, то кухонный народец должен следовать всего лишь нескольким простым заповедям – например, не появляться на столе при свете (хозяина отчего-то это очень злит)…
Представьте, что среди тараканов появились пророки, которые объявили себя жрецами Великого Бога – хозяина квартиры. Сочинили мораль, места поклонения, изготовили его изображения – естественно, в виде огромного таракана. И даже не могут помыслить, что тому нет дела ни до их восторгов, ни до их храмов. Он просто занят какими-то своими делами и ему не хватает времени, чтобы полностью вытравить тараканов из своего жилища. Он – существо другого рода, и к тараканам не испытывает ничего кроме отвращения. Вот вам и ветхозаветный Бог!..
Понимаю, что картину нарисовал совершенно мрачную. Наверное, сгустил краски. В любом случае, всех нас накрыли. Прихлопнули пыльной тряпкой. Как только Христос сказал: «Совершилось!»…
Чтобы понять, что наш мир иллюзорен, достаточно покурить травку. Знаете, почему движение хиппи так быстро сошло на нет? По той причине, что слишком многие поняли истину. И постарались сбежать от нее. Сложно жить, зная, что не живешь. – По лицу Владимира Николаевича пробежала судорога. – Легче не знать этого. Так на смену хиппи пришли яппи. Яппи – спасение для человечества. Непросвещенные и жизнерадостные люди. Сейчас именно они спасают мир от окончательного распада и гибели…
Если бы вы знали, сколько раз уже открывали, что наша реальность иллюзорна. Катары, богомилы, тамплиеры, масоны. Подпольное движение, всякий раз появляющееся на свет под новой маской. Энтузиасты, уверенные, что есть еще какие-то лазейки к Богу, что до Неба можно достучаться. Пророки иллюзорного Спасения. Они рвутся рассказать о своем открытии всем, совершенно не думая об ответственности. Ведь за ними пойдут многие – а погибнут все. Пока Церковь была в силе, справляться с ними было несложно. Но сейчас дела идут все труднее…
Таких свидетельств, как в церкви вашего отца, по миру и в России много. Кое-что уже… убрали с глаз. Почему не уничтожено остальное? А потому, что на это смотрят и не видят. Если бы начали палить все подряд, это вызвало бы подозрения. Убирается с глаз только то, что выглядит уж слишком вызывающе… Пугающе…
Словно очнувшись, Владимир Николаевич пристально взглянул на Матвея и залпом выпил остывший кофе.
– Похоже, я заговорился, – бодро произнес он.
– Было очень интересно, – осторожно сказал Матвей. – Догадываюсь, вы все знаете о тех, кто хочет обменять фотографии на Варю.
– Работа такая, – Владимир Николаевич опять становился вальяжным. – Но не стану скрывать, иногда приходится заниматься очень поучительными делами. После таких дел понимаешь мир значительно глубже. Не правда ли?
Взгляд Владимира Николаевича неожиданно стал пронзительным. Такой обычно «включают» на допросе, когда нужно дожать уже становящегося податливым подозреваемого.
Матвей сделал вид, что он с трудом выдержал этот взгляд. Изобразив на лице замешательство, он спросил:
– А вы сами не разделяете те же взгляды, что и… «клуб по интересам»?
– А уж это – мое дело. Всему свой черед. Время, чтобы слушать, и время, чтобы понимать.
Произнеся еще пару не менее глубокомысленных фраз, Владимир Николаевич поднялся:
– А нам время расставаться, Матвей Иванович. Наступает важный вечер. Я буду неподалеку, так что не волнуйтесь. Но оставайтесь начеку. Посмотрим, не приготовили ли похитители какого сюрприза.