- Отец!
- Я не мог уехать, не попрощавшись, - тихо говорит он, оглядываясь. – Мне нужно вернуться быстро, чтобы не заметили моего отсутствия. Почему ты не пришла?
Захлебываясь слезами, я рассказываю ему о знамении и о том, что жрица запретила мне о нем рассказывать. Его лицо мрачнеет:
- Что ж, я верю тебе, но не в нашей власти осуждать решение жрицы. Она давно служит Сомнии и до этого дня всегда указывала самые благоприятные дни для похода. Да, случалось всякое, но никогда еще караван не пропадал полностью.
- Но я видела!
- Нира, - отец отстраняет меня и долго вглядывается в мое заплаканное лицо. – Возможно, ты переволновалась, ведь тебе впервые пришлось видеть знамение, от которого зависит моя судьба.
- Прошу тебя, перенеси на другой день! Можно ведь сослаться на болезнь лошадей или…или нехватку снаряжения…
Он качает головой:
- Нет, я не буду лгать. У нас лишь одна судьба, и она уже решена.
- Но почему ты так смиренно соглашаешься? Ты, который всегда учил меня поступать здраво, не следовать традициям слепо, а решать, подчиняясь разуму!
Его лицо мрачнеет. Я вижу, что его раздирают сомнения, и он почти готов уступить мне, признать мою правоту, но все же отец произносит:
- Мне не простят задержки, Нира. Мне верят люди, я не могу их подвести.
- Даже если ты поведешь их на верную смерть?
- Никто в это не поверит.
- Значит, страх потерять уважение чужих для тебя важнее, чем моя просьба?!
- Нира!
Я отталкиваю его:
- Хорошо, уезжай!
- Нира, перестань, ты разрываешь мне сердце! Хорошо, я не хотел говорить тебе сейчас… Я нашел человека, который готов предоставить нам убежище, за хорошую плату, разумеется. И в этот раз я должен появиться, подтвердить, что наш договор в силе. Он ждет меня.
- Убежище?
- Пока мы не изучим язык, традиции и нравы местного народа.
- Ты...ты хочешь уехать отсюда, но почему?
- Потому что я не хочу больше бояться за тебя. Или ждать, что на тебя падет жребий, или обрекать на то, что у тебя не будет семьи...Там, куда я стремлюсь, поклоняются Терре, там отдают женихов, не невест...
- Но...оправдан ли такой риск? Это же нарушение правил...
- Правил? Каких? Тех, что позволяют человеку изменить жизнь, только ценой станет его память?
Вот теперь я понимаю. Он так и не смирился со своей участью, с тем, что лишен прошлого. И все знают об этом. Если человек прибыл по лунной дороге, значит, он бежал от участи, которой не желал. Его жалеют, даже если обычаи запрещают обсуждать такую опасную тему. Отец изо всех сил стремился заслужить признание, принял почетную, но опасную должность. И год за годом, возвращаясь с караваном, доказывал, что он достоин этой участи. Но внутреннее смятение оказалось сильнее, чем уважение людей.
- Я не свободен здесь, и не только потому, что все знают о моем беспамятстве. Больше всего я мечтал о море, но мне запретили...Не позволили ни рыбачить, ни выращивать жемчуг...Даже приближаться к берегу для меня невозможно.
Вот это новость. Я замечала за отцом эту странность, но была уверена, что он сам избегает моря, чтобы не вспоминать лишний раз, откуда явился.
- Кто запретил?
- Старейшины.
- Но почему?
- Разве в своих велениях они снисходят до того, чтобы объяснить это нам! Мы все – слепые орудия власть имущих.
- Разве там, за перевалом, по-другому? Там свои правители и свои запреты.
- Я изучал эту страну много лет. Это благословенные земли, плодородные, изобильные. Там всего всем хватает, и нет нужды бороться за выживание. Терра - добрая смотрительница, под ее сенью народ процветает. Люди там открытые и благодушные, они не так слепо следуют верованиям. Они собираются для принятия важных решений и старейшины учитывают их мнения.