Лекция у глухаря поражала тем, насколько скучной, длинной и занудной она была. Зое хотелось закрыть глаза и задремать, не слушая это монотонное бормотание, но она отчаянно сдерживалась, прекрасно понимая, что спросить потом точно будет не у кого. Лера притворялась ещё одной внимательной студенткой, даже следила взглядом за движениями преподавателя, но, судя по выражению лица, не понимала ни единого слова.
— Ты хоть что-нибудь разбираешь? — не удержалась она минут через пятнадцать, раздражённо сверяясь с часами.
— Да, почти, — буркнула в ответ Зоя. — Не мешай.
На самом деле, она не испытывала ни малейшего интереса к тому, что там читал глухарь. В голову то и дело лезли разные мысли, вспоминалось почему-то, как они недавно с Богданом вновь гуляли по парку, и Орловский будто специально выбирал самые безлюдные аллеи. Зоя всё никак не могла понять для себя, показательное это выступление или нет. Настоящие отношения или понарошку?
Хотелось верить, что настоящие, но разве люди могут хоть иногда в чём-то не сомневаться?
Она так глубоко ушла в свои мысли, что даже не услышала мелодию звонка. Та была совсем тихой, и Альберт Семенович ещё несколько минут продолжал бормотать что-то себе под нос, очевидно, читая лекцию, потом вдруг посмотрел на часы, вздрогнул и умолк.
— Лекция окончена, — пробормотал он чуть громче, чем весь предыдущий материал, спешными движениями стёр то, что рисовал на доске, повернулся, ожидая услышать недовольный гул, но никто даже внимания не обращал на то, что он там писал.
А кто обращал, давно уже переписали.
Альберт Семенович деловито пожал плечами, хмыкнул себе под нос, таким образом выражая недовольство, и медленно зашаркал в направлении выхода из аудитории.
Все остальные, и Зоя в том числе, тоже начали собираться. В понедельник у других групп с потока была масса занятий, а вот у неё только какое-то практическое занятие, на которое ходить почти необязательно. Зоя б не отказалась сейчас сбежать с занятий, подальше от Леры. Продолжать почему-то разговор совершенно не хотелось.
— Зойка, подожди!
Она нехотя остановилась, успев сделать это раньше, чем Лера схватилась за её запястье.
— Ты что, так и не простила? Ну я ж не поддерживала их тогда! Да, я вступилась за тебя сразу, просто не подумала, что всё будет настолько серьёзно, но Зойка, правда, нельзя же столько дуться!
Зоя вздохнула, повернувшись к подруге.
— Я не дуюсь, — абсолютно серьёзно ответила она.
— Правда, что ли?
— Ну конечно, — уверенно кивнула Зоя. — Просто у меня больше нет времени так активно общаться.
— Но ведь раньше оно было! И раньше нас было целых трое…
— Да, — согласилась Горовая. — Но раньше я знала, что мои подруги меня поддерживают, а не ходят на эти встречи только для того, чтобы я помогла с лабораторными или какими-то расчётными работами, понимаешь?
Лера покраснела. Ей хотелось, наверное, воскликнуть, что уж она-то это делала не ради помощи Зои, но это прозвучало бы несколько нечестно.
— Я ничего у тебя просить не буду, — пообещала она. — Но мне бы не хотелось всё портить!
— Мы ничего не портим, — ободряюще улыбнулась Зоя. — Просто у меня стало немного меньше времени на подруг, понимаешь? Считай, что Аня и Ира просто не выдержали конкуренции.
— Ты хоть виделась с ними? — спросила Лера.
Горовая отрицательно покачала головой.
— Не-а, — ответила она, чувствуя, как обжигает губы натянутая улыбка. — И я б не сказала, что очень хочу этой встречи. Думаю, перегрызться мы сможем, а вот помириться — точно нет.
— Ты же знала, что Анька влюблена в Богдана, — вздохнула Лера, шагнув к выходу. — Надо было как-то помягче сообщить, наверное.
Зоя кивнула. Конечно, надо было. Но только Аня была влюблена в каждого более-менее приличного парня…
Мама вчера вот заявила, что, может быть, Орловский не так уж и плохо влияет на её дочь. По крайней мере, подружки, которых Елена Леонидовна считала паразитками, сидевшими у Зои на шее, больше не пьют из неё жизненные соки и ничего не пытаются от неё добиться. Что ж, она была права, с появлением Богдана Зоя потеряла контакт со многими откровенно лишними людьми. Кто-то завидовал, на кого-то просто не хватало времени.
Аня и Ира оставили о себе в качестве воспоминаний только бесконечную завистливость и нежелание даже вспоминать об их существовании, не говоря ни о чем большем.
— Слушай, — оживилась вдруг Лера, — а ты знаешь про встречу выпускников? Восьмого числа будет! Может быть, придёшь в этом году? Можешь даже не одна.
Зоя задумчиво взглянула на подругу. Она всё время забывала о том, что училась с Леркой в одной школе, вот и сейчас смотрела на неё с лёгким недоумением.
— Встреча выпускников? Да, точно… Думаешь, стоит? — Зоя обернулась в поисках путей для отступления, но Лера никуда исчезать не собиралась, да и отпускать её — тоже.
— Конечно же, стоит! Ну! Соглашайся! — уверенно заявила она. — Слушай, у нас всё будет мегакруто! Уже можно похвастаться жизненными достижениями… Вон, Маринка, говорят, родила, а Настя так вообще… Ну так что, пойдёшь?
— Подумаю.
Зоя никогда прежде не ходила на встречи бывших одноклассников. Школу она не слишком-то любила, в университете всегда чувствовала себя куда более уверенно. Не видела ни малейшего повода встречаться с ними и сейчас.
Зачем? Похвастаться, посмотреть на то, как устроились другие, расстроиться чужим радостям, улыбаться, слушая о неудачах? Для такого у Зои не хватало цинизма. А искренне сопереживать и улыбаться одноклассникам она смогла бы вряд ли, чувствуя по отношению к ним больше равнодушие, чем интерес и желание общаться.
Она наконец-то смогла выйти из аудитории, правда, так и не избавившись от Леры, и уверенно устремилась к узкому переходу, что вёл в другой корпус. Сейчас бы домой уйти…
— Сойка!
Зоя остановилась, как вкопанная, и стремительно обернулась, заранее зная, что увидит Богдана.
Никто, кроме Орловского, не называл её сойкой. Это обращение, ласковое, звучавшее немного смешно из его уст, было для неё таким себе идентификатором. Зоя так привыкла к собственному птичьему прозвищу, что напрочь забыла о том, что оно может быть обидным. Богдан, кажется, воспринимал собственное "Сойка" так, как будто обращался к Зое по имени.
Она обняла его, игнорируя не отстающую ни на шаг Лерку, поцеловала в щёку и, чувствуя излучаемое Орловским тепло, констатировала для себя привычный факт: она вновь сумела заполучить капельку уюта и спокойствия, опять была под защитой и могла больше ничего не бояться. Хотя бы некоторое время.
— Ну вот! — послышался за спиной раздражённый тон Лерки. — Зоя! Ну Зоя!
— Что такое? — девушка повернулась к подруге — или к бывшей подруге, или к хорошей знакомой, Зоя никак не могла определиться с конкретным статусом для Валерии.
Богдан, будто предчувствуя, что сейчас что-нибудь случится, обнял Зою чуточку крепче, чем до этого. Она благодарно улыбнулась, вновь чувствуя себя под защитой, увернулась, впрочем, от шутливого поцелуя в щёку, хихикнула и, реагируя на раздражённое фырканье Леры, невольно повернулась к ней.
— Так что ты хотела? — поинтересовался Богдан, обращаясь к Валерии.
Зою он из своих объятий не выпускал.
— Да вот, Сойка твоя не хочет опять идти на встречу выпускников, — затарахтела Лера, обнаружив, что кто-нибудь всё ещё готов её слушать. — Каждый год её уговариваю, и каждый год одно и то же, что-то её упрямо не устраивает! Может быть, вы вдвоём пойдёте?
Вдвоём? Эта идея была получше, по крайней мере, Зоя не была бы обречена на одиночество на этой встрече, но всё равно, куда приятнее провести этот вечер без лишних свидетелей.
— Богдан, может быть, на свою пойдёт, — попыталась вклиниться Зоя, но Орловский ответил ей фырканьем, не проявляя в этот раз своей привычной чуткости.
— Ну нет, — закатил глаза он. — На свою я точно не пойду, зачем оно мне надо? А вот на твою бы сходил. Или ты настолько не хочешь?
— Пожалуйста! — взмолилась Лера. — Разве это так плохо — повидаться о старыми знакомыми, пообщаться с нашими, учителя тоже будут рады тебя видеть…