На часах пробило полночь, гости начали собираться по домам.
– Спасибо за прекрасный ужин! Завтра мы идем по магазинам, ты не забудь, Лизи!
–Хорошо, Мари!
– Спокойной ночи, мадмуазель! – поцеловав Аннетту, Филипп направился в сторону двери.
– Спокойной ночи, Софи! – произнес Филипп, глядя на Софи, которая вросла к стене и не сдвигалась с места.
– Спокойной ночи, Филипп, – холодно попрощалась Софи.
– До свидания, Зои.
– До свидания, Филипп.
Софи зашла в гостиную, погасила свет и смотрела в окно. Филипп распрощался с семьей, Амели уселась в машину, водитель сел за руль, и машина унеслась вниз по каменистой улице.
Филипп подошел к своей машине, открыв дверь хотел сесть, но увидел в окне Софи. Они смотрели друг на друга в течение нескольких минут, затем она отошла от окна и через минуту машины Филиппа уже не было около дома.
– Я поеду домой, Софи, спокойной ночи!
– Может останешься, Зи?
– Нет, нет, я поеду. Сладких снов! – Зои поцеловала в щеку Софи.
– Спокойно ночи, Зи.
– Не провожай, я сама, завтра увидимся.
В доме стало тихо, мадам Бастьен поднялась на второй этаж и замерла около двери Софи, несколько раз она поднимала руку, чтобы постучать, но не решалась, лишь только спустя пару минут, дверь приоткрылась.
– Зачем ты так с Филиппом? – зайдя в комнату, спросила мадам Бастьен.
Софи сидела на полу, около окна, прижав голову к коленям.
– Почему ты мучаешь Кристиана и себя? Софи?
– С чего ты решила разговаривать со мной на такие темы? Что вы все пристали ко мне с этим Филиппом. Почему? Он всё портит, всё. Я больше не могу.
Мадам обняла дочь, истерику Софи было не остановить.
– Мам, я так хорошо жила без него, мама, зачем он снова появился! Я хочу уехать, убежать! Что я сделала? Почему я?!
– Милая, это не поможешь. От себя не убежать. Поплачь, тебе станет легче. Моя дорогая Софи! Как ты быстро выросла.
– Пап, это что, Софи? – спросила Аннетта, вскочив из-за стола. В её голосе не было сострадания или жалости к сестре, наоборот, она была рада, что Софи страдает: «Неужели она плачет? Ей так и надо, не всегда же быть в центре внимания мужчин. Осталась теперь одна.»
– Оставь их, Аннетта, пуская побудут вдвоем. Раскладывай свой пасьянс, солнышко.
– Нашей Софи полезно поплакать, то слишком много она о себе возомнила! – Аннетта раскладывала пасьянс. – Нельзя усидеть на двух стульях, может она хоть поймет, что она портит жизнь многим. Филипп хочет вернуть её, наверно следует ему помочь в этом.
– Аннетта! – Луи был ошарашен подобными мыслями своей дочери, потому что он не узнавал в них прекрасную чистую и иногда по-детски наивную Аннетту. – Кому же Софи испортила жизнь?
– Откройте вы все глаза, Кристиан уехал, Бог знает куда, чтобы её не видеть, Филипп решил вернуться к Софи, так она его прогоняет, а если бы ушла к нему, многим стало бы легче.
– И кому же, например? – Луи уже был зол, зол настолько, что хотел накричать на дочь, даже на мгновенье у него возникла мысль ударить Аннетту, выпороть, чтобы вышла вся дурь.
– Мне, как минимум.
– Ах, Аннетта! Раскладывай пасьянс. – Луи встал и направился на кухню, потому что понимал, что дальнейшая беседа с Аннеттой может плохо закончиться.
В гостиной стало тихо, только в камине трещало полено.
– Мам, я хочу спать, ляжешь со мной?
– Конечно, Софи!
– Я хочу проснуться, пусть это будет сон, просто сон, я проснусь в своей кровати, будет светить солнце, ты готовишь завтрак на кухни, Аннетта прыгает по мне утром, отец с букетом полевых цветов. Хочу, чтобы это всё, всё, что происходит сейчас, был просто сон.
– Засыпай Софи.
Дом уснул, предался морфею, лишь на крыше скрипел флигель, в виде причудливого человечка. Ветер завывал на чердаке, но он и не думал нарушать чей–то сон. На утро все пытались делать вид, что ничего не произошло, Луи не стал рассказывать Лизи о ночном разговоре с Аннеттой.
– Доброе утро, семья! –поприветствовал всех Луи. – Где Софи? Спит?
– Да, спит! Пускай, ей полезно отдыхать. Пойду посмотрю, как она. – Лизи направилась к выходу из кухни, но вошла Софи.
– Не надо на меня смотреть, я сама пришла. – Закутываясь в халат, пробормотала Софи. – Холодно, что-то у нас.
– Нет, тепло, даже очень! Ты не заболела? – мадам Бастьен пыталась пощупала лоб дочери.
– Мам, всё хорошо, честно! – Софи убирала руки мамы.
– Дай я посмотрю, не спорь со мной, вот в моду взяли, спорить с родителями. – улыбаясь, мадам Бастьен пыталась ворчать на дочь. – Софи, ты вся горишь! Стефан, вызови врача! Софи, иди в кровать, лежи, я тебе сейчас приготовлю бульон и чай принесу, ступай!
– Ну, мааам! – Софи, насупившись, направилась обратно в спальню.