- Это возмутительно, - вскрикнул один из советников с горбатым носом. - Я не потерплю такого отношения.
За ним родился дикий шум. Все выказывали свое недовольство к происходящему. Но меня это никак не взволновало. Я, не отрываясь, смотрела на Христофора, а он меня. Его задумчивый вид забавлял меня. Он согласиться. У него уже не осталось выбора. В этом случае отказаться от своих убеждений, значит струсить, а он не мог себе этого позволить.
Нестихаемый гул вывел его из себя. Он громко стукнул кулаком по столу и приказал всем замолчать.
- Вы не уверены? Еще не поздно отказаться, - с наивным видом предложила я.
Уголки его рта поднялись, и он протянул мне руку. Я должна подойти, но мои ноги прилипли к полу. Мой здравый смысл кричал мне, что я совершаю ошибку. Я повернулась к Керину. Он ничего не говорил, но я поняла, что он хочет сказать. Дэрриану это не понравиться.
- Чего же вы ждете? - поинтересовался Христофор. - Или передумали?
Что-либо менять уже было поздно, и мне оставалось лишь принять бой.
Я медленно зашагала к Христофору. Когда я подошла к нему, он встал передо мной все с той же вытянутой рукой. Я вдохнула полной грудью и пожала его руку. Только я хотела разжать пальцы, Христофор лишь сильнее их сжал. Я подняла на него непонимающие глаза. Он смотрел на на меня, как хищник на свой обед.
- Знаешь, какие любимые слова у твоего Дэрриана? - спросил он, не отрываясь от меня. Я молчала. Он понял, что ответа не последует, поэтому продолжил. - Никогда не иди в бой с противником, о котором ты ничего не знаешь.
Он всем видом намекал на мое явное поражение. И меня это сильно задело. Я сжала свою руку в ответ и почувствовала ноющую боль в пальцах.
- Видимо, вы о них забыли, раз согласились на этот спор.
Он улыбнулся мне широкой улыбкой и отпустил мою уже онемевшую руку.
- Я думаю, мы поладим. Нет, нет, постойте, - остановил меня Христофор, когда я хотела вернуться на свое место. - Раз уж леди все равно здесь, - обратился он к одному из своих советников, - дайте ей договор.
Он смотрел на худощавого мужчину, который больше всех был завален макулатурой. Получив приказ, он одел свои миниатюрные очки, и, достав из папки листок бумаги, протянул его мне. Бегло прочитав его содержимое, я пришла в изумление. Они хотят, чтобы я подписала договор о дальнейшем заключении Дэрриана. Я ухмыльнулась. Особенно порадовала строка "Так как будущая бета имеет личный интерес к заключенному, она лишается права судить его..". Они действительно думают, что я так глупа?
- Будет трудно завоевывать его любовь за решеткой? - посмеялся Христофор.
Подняв на него довольные глаза, я улыбнулась ему в ответ. Протянутая мне ручка лишь позабавила меня.
- С чего вы взяли, что я это подпишу?
- Потому что вы обязаны, - спокойно ответил Христофор.
- Как раз-таки нет.
- Пока вы не сядете на это кресло, - он указал на свое место, - вы в нашем подчинении.
- И снова неверно, - мне так понравилась эта игра, что я вошла во вкус. Чего нельзя сказать, о Христофоре. Его лицо вытянулось, и он кинул ручку на стол.
- Мне настолько было скучно у Юрия, что мне ничего больше не оставалось, как рисовать, да книги читать. И я довольно хорошо изучила ваши законы, особенно, если они касаются меня, - он прищурил глаза. Видно, я больше забавляла как дурочка. - Да, я пока не могу вам приказывать. Но и вы мне не можете.
- И долго мы это будем терпеть? - снова встал этот носатый мужчина.
Меня это настолько выбесило, что я накинулась на него.
- Что я вам такого сделала, что вы меня в покое никак не оставите? - прорычала я.
Так как я стояла совсем рядом, я оказалась перед ним очень быстро. Он от неожиданности он обратно упал на свой стул и чуть не свалился с него.
- Из-за вас погиб Элаприл, - чуть оправившись, ответил мужчина. - Он был мне как сын.
Элаприл. Это имя я вспомнила сразу же. Это он убил Лириса. Вспомнив, что мне пришлось пережить из-за него и кого я потеряла, я сжала челюсть, но все-таки сдержалась, чтобы не врезать по его старой роже.
- Будь моя воля, я бы сам задушил голыми руками этого церебра, но благо мой мальчик успел перед смертью постоять за себя.
Я закрыла глаза. Я почувствовала, как внутри меня рос этот жаркий ком ярости. Я пыталась его остановить, но было слишком поздно. Все тело спазмировалось, сжалось. Я открыла глаза. Этот старик испуганно смотрел на мои кулаки, около которых потихоньку сгорала бумага. Вскинув на меня глаза, он побледнел и вскочил, захотев убежать от опасности.