– Кирика, перестань, скажи внятно, что случилось? Почему ты злишься? – нарочито строго говорит Алекс, немного отстраняясь и встряхивая сестру.
Она забавно насупливается, прикусывает губу и исподлобья смотрит на него. Отчего-то взгляд её глаз всегда заставляет сердце замирать, судорожно сжимаясь в груди, но практически тут же вновь забиться, но уже с бешеной скоростью.
– Эдвард – придурок! – раздражённо бурчит Кирика, заправляя за ухо непослушную прядь длинной чёлки.
Алекс еле сдерживает смех, лишь фыркает – ох уж эта фраза, ставшая за столько лет привычной.
– Вы что, опять поругались? – Вопрос всё же звучит недопустимо весело, а ответ на него и вовсе не требуется – слишком красноречиво говорит выражение лица его сестрёнки.
Кирика хмурится и открывает уже рот, чтобы ответить, но её опережают…
– Чёрт, в этом доме никогда невозможно выспаться… – сонный голос раздается со стороны гостиной. Алекс и забыл о том, что он спал там… – Что тут за шум в этот раз? – Кирика сразу напрягается, затаив дыхание в его объятиях. Она больше не хмурится, но её расстройство всё ещё заметно по раскрасневшимся щекам и давно высохшим дорожкам злых слёз. – Малышка?
Алекс с сожалением разжимает объятия – иногда ему хочется никогда не выпускать её из своих рук, но сейчас лучше не стоит. Услышав ненавистное ей обращение, Кирика раздражённо передергивает плечами, но молча терпит – отчего-то только ему так позволяет называть себя. Даже Эду она не спускает подобной вольности, а ведь он…
– Малышка, – не дождавшись отклика, он вновь повторяет и стремительно подходит к ней, начиная опасно хмуриться, – ты плакала? Тебя что обидел?.. – он прерывается на полуслове, когда нога задевает уроненный девушкой ранее предмет.
– Винс!.. – испуганно вскрикивает Ки-Ки, но резко вскинутая ладонь заставляет её замолчать.
Винсент наклоняется и берёт в руки предмет. Алекс успевает заметить, пока тот вертит его в руках, что это какой-то странный механизм.
– Малышка, ты что, расстроилась из-за того, что этот паук сломался? – Подозрительный взгляд зелёных глаз заставляет девушку поёжиться, но её старший братик замечает, что она ещё и незаметно облегчённо выдыхает.
– Нет, – Кирика качает головой, отчего-то виновато потупившись. – Он не сломался, просто так и не заработал… – А ведь безбожно врёт! Алекс безошибочно подмечает предательскую дрожь в её голосе – ему не сложно понять, почему железный паучок не работает. Ему для этого даже не нужна способность читать мысли, как у Стефана.
– Хм… Правда? – Винсент усмехается в своей извечной манере, от которой у всех его знакомых мурашки по коже. Алекс несдержанно вздыхает, закатывая глаза – этого странного члена их семьи Кирике тоже никогда не удаётся обмануть, только вот… Лично Алекс никогда не стал бы ей подыгрывать. Винсент же… – Ну давай тогда посмотрим в чём тут дело, – произносит он, получив в ответ подозрительно активное кивание головой.
Винсент подмигивает Кирике, беззаботно подбрасывая игрушку и ловя её вновь, насмешливо улыбается, когда девушка нервно, испуганно дергается от его действия. Он бросает на неё странный взгляд, прежде чем отвернуться и направиться на кухню. Ки-Ки не остаётся ничего, кроме как последовать за ним с каким-то обреченным вздохом. Алекс вновь качает головой – понятно, почему кузина утаивает правду. Винсент ненавидит Эдварда, и тому не сдобровать, если мужчина узнает хоть об одной их с Кирикой ссоре. Тем более по такому поводу…
Алекс на несколько минут задерживается, чтобы прибрать беспорядок, учинённый кузиной. Но этого короткого времени достаточно, чтобы на кухне воцарилась странная идиллия. Винсент с несвойственным ему довольным видом, пусть и с привычной пугающей улыбкой, вовсю ковыряется в механической игрушке, периодически одобрительно хмыкая. А Кирика с плохо скрываемым нетерпением сидит и внимательно наблюдает за каждым его действием.
Уже два года как у неё появилось странное увлечение: механика – довольно нетипичное увлечение для девушки-подростка. Но между тем Кирика проявляла живой интерес к сборке механизмов, особенно её интересовала аниматроника. Бабушка не одобрила бы такое хобби: «Неподходящее занятие для юной леди!», – но, впрочем, она не одобряла многое… Особенно она была бы не в восторге от довольно близких отношений её единственной внучки с Винсентом. Правда, сейчас это не имело значения – бабушки уже давно нет, а никто другой не видел в этом ничего плохого. Разве что Алекс временами ловил себя на слишком ревнивых мыслях… А после сам же задавался вопросом: отчего?
Ки-Ки с детства была влюблена в Эдварда, а к Винсенту относилась скорее как к старшему брату. Неужели его задевало именно это? Тогда почему к Стефану он её так не ревновал – ведь повод для этого был намного весомее? Но нет, именно Винсент вызывал слишком сильное раздражение и неприятное царапающее чувство в душе, особенно когда обнимал и гладил по головке его маленькую сестрёнку…
– Ну вот, готово! – торжественно с усмешкой заключает Винсент, пряча в карман свою сложную отвёртку и водружая на стол починенную игрушку. Паучок тут же сам встает на ножки и начинает пританцовывать, забавно двигая своими длинными нелепыми конечностями. – Всего-то пару проводков отошло, а ты и расстроилась…
– Спасибо, Винс! – радостно восклицает Кирика, с восторгом наблюдая за ломаными движениями паучка. Но Алекс замечает её напряжённую спину, да и голос как-то фальшиво звучит – она всё ещё расстроена, но старается не подать виду. По подозрительному прищуру тёмно-зелёных глаз он понимает, что и от Винсента ничего не скрылось.
– Малышка, – завораживающий бархатный голос звучит слишком ласково, от чего Алекс ещё сильнее ощущает скребущееся чувство в груди – всё больше беспокойный ревнивый зверёк завладевает им. Винсент говорит так только с Кирикой, а она как будто и не замечает слишком особое к себе отношение… – В этот раз намного лучше вышло, ты почти не сделала ошибок. Можно попробовать и что-то посложнее.
Кирика смущённо краснеет и наконец солнечно улыбается – Винсент единственный за исключением Алекса, кто поддерживает её увлечение. Мало того, только он ей помогает. А Эд частенько просто смеётся над её неудачами, говорит, что ей стоит бросить её бесконечные упорные попытки, часто заканчивающиеся неудачами. Когда-нибудь он определённо пожалеет об этом. Но, увы, даже Алекс не в состоянии воззвать к его голосу разума. Хотя он подозревал, что его лучший друг просто тоже ревнует свою любимую девочку к этому странному, временами пугающему мужчине…
Ему снилось настоящее, которое могло бы быть его, но, увы, было растоптано чужим желанием и неправильным выбором… Перечёркнуто поступком того, кто об этом никогда не пожалеет.
Быстрые торопливые шаги по ступенькам лестницы вторят стуку сердца, которое, казалось бы, совсем недавно замерло в тягостном ожидании. И вот уже совсем близко, вздох восхищения вырывается сам собой, стоит только ей появиться. И не у него одного…
Этого дня они все ждали с нетерпением, наверное, больше, чем она сама. Её выпускной. И как же чертовски жаль, что поведет её туда не он… И определённо он не один испытывал досаду из-за этого…
– О, Ки-Ки, ты потрясающе выглядишь! Постой, не торопись спускаться, дай я тебя сфотографирую, – произносит Стефан, смотря на девушку, сбегающую с лестницы, через объектив фотоаппарата.