Да Навир и не хотел никому ничего про свои сны рассказывать. Это были его, и только его сны, не имеющие отношения к снам прочих грибников, а тем паче - обычных людей. Уплетая яичницу с сосисками, он мысленно выделил в сегодняшнем сне три наиболее волнующих момента. Первый - девушка, или скорее молодая женщина по имени Марина. Ее лицо с острым носиком, изящно подведенными глазами, задумчиво глядящими вдаль, приковывало к себе внимание. Во сне он, пусть в незначительной степени, но мог своим вниманием руководить - но не в случае с Мариной. Второй - та легкость и четкость, с которой Ким Карлович обращался с окружающими. Причем Навир даже понимал, каким способом главный персонаж его снов добивался своего. Понимал, и был готов применить вновь открытые знания в своей жизни. И третье, что он счел главным: те занятия, которыми занимались юноши и девушки в доме, куда заходил Ким Карлович. Кажется, они искали способы, как без сукомы или смолы ареаки получать тот же самый эффект.
Тучи на горизонте скрывали восходящее Кюи, и лишь Ма бросала тусклый багровый свет на желтые и серые крыши поселка. В свете малого светила они казались чуть ли не белыми, тогда как листва выглядела почти черной. Ослепительно светился Гриб на окраине поселка. Несколько кошек возвращались из леса, где они охотились на мышей. В траве их, само собой, невозможно было разглядеть; Навир ощущал их присутствие другим чувством, которое он не мог назвать определенным образом. Да и само это чувство что ни день, менялось.
Сегодня он видел даже движение соков под корой деревьев: как будто что-то темно-зеленое неспешно всплывало внутри ствола. Астольд предупреждал, что сукома пробуждает способности у всех по-разному, но пока Навир никакой пользы от своих усилившихся талантов не видел. Да, он примерно знал, где находятся и чем заняты человек десять из их поселка, включая и Астольда, но практического применения это знание не имело. К тому же шестеро из них ему неинтересны. А умения различать крадущихся кошек и движение древесных соков вообще его напрягало, заставляя отвлекаться на посторонние вещи.
Ким Карлович - тот, во сне, уверял Веру, что каждый человек в любой момент времени уже располагает всем необходимым для полноценной жизни знанием. Наверное, Навир его не так понял. Ему не хватало знаний, и где их взять, он не знал. У грибников не было своих школ, учителей, книг - каждый предоставлен сам себе. Астольда это совершенно не волновало, так то был Астольд - лентяй и флегматик. Навир поймал себя на том, что употребил чужое понятие. Флегматик - это из земной психологии, из мира его снов. Скоро, по-видимому, он впитает в себя все знания Кима Карловича, которыми тот пользуется в обыденной жизни. Источник необычный, и можно ли на эти знания полагаться здесь, на Ланзоре, предстояло каким-то образом выяснить. Лишь в одном он мог быть уверен - о своих снах никто из грибников рассказывать не станет. Здесь он на чью-либо помощь рассчитывать не мог.
Работа оставляла голову свободной - заняты только руки и глаза, можно обдумывать свой сон хоть целый день. Парни, с которыми он вместе работал, продолжали с ним общаться, но как-то аккуратно, не навязываясь. Им и льстили разговоры с грибником, и отпугивала его сообразительность, на фоне которой они иногда смотрелись недотепами. Навир вначале удивлялся и пытался объяснить, что мозги у него и раньше хорошо работали и не мог он быстро так измениться, чтобы существующее различие стало непреодолимым. Но его не слушали. Возражать никто не решался, в словесном поединке он любого мог враз заткнуть за пояс. Ребята просто молча качали головами и переводили разговор на другое. И к тому же - они ждали, что он вот-вот от них уйдет.
Общее мнение, сложившееся в поселке, утверждало, что грибник либо вовсе не должен работать, либо, как Астольд, заниматься благородной умственной работой. Навир, колотящий деревянным молотком по жестяным коробам, воспринимался раздражающим исключением. Когда он в обеденный перерыв, отыскав листок бумаги, попробовал воспроизвести некоторые рисунки из своего сна, это как раз расценили как нечто вполне естественное. Рисовал юноша посредственно, но в данном случае он просто пытался запечатлеть на бумаге то, что иначе мог бы навсегда позабыть.
С большим трудом, после десятка попыток он смог воспроизвести относительно узнаваемо летящие навстречу стаи птиц. Черные птицы летели из темной половины рисунка, светлые - из светлой, причем на переходе от тьмы к свету черные птицы выявлялись из промежутков между белыми; а белые, соответственно в темноте оформлялись из промежутков между черными птицами. Собравшиеся за его спиной ребята одобрительно зашумели, когда он закончил рисовать. Некоторые даже попросили сделать такой рисунок и для них. Навир обещал.
После работы он зашел в магазин радиотехники и принялся осматривать информ-экраны. Приказчик оживленно давал пояснения:
- Эта модель самая ходовая. Цена умеренная, но дороже школьного варианта. Зато экран побольше. Транслирует текст, звук, рисунки и движущиеся изображения.
- К любой библиотеке можно подключиться? - поинтересовался юноша.
Подключение и оплата абонемента стоили недешево. Экран же этот для него был по средствам.
- Нет, только для библиотек любительского уровня. Информ-экраны профессионального уровня у нас находятся здесь, - приказчик перешел к соседней группе полок. - Есть дешевые модели: только текстовые, или только звуковые...
Навир и сам не знал, что ему в дальнейшем могло понадобиться. Универсальный экран, пригодный для всех случаев, стоил сто шестьдесят малых гривен. Его двухмесячный заработок. Но и это не страшно - можно объединить усилия с братом, мать тоже поможет; не он же один, в конце концов, будет этим экраном пользоваться.
- Подключение, абонемент?
- Зависит от конкретной библиотеки или отрасли. Профессиональные библиотеки обычно просят за подключение от ста до двухсот малых гривен, абонемент - сорок-пятьдесят в месяц. Каталог смотреть будете?
- Нет, пожалуй. Я еще не определился, к чему именно подключаться.
- Есть такая услуга: полное подключение. Две с половиной большие гривны - и никакой абонементной платы. Доступны все библиотеки...
При видимой выгодности предложение было довольно сомнительным. Для полного подключения годилась только самая дорогая модель - она, собственно, две с половиной большие гривны и стоила, уже подключенная ко всему сразу на Ланзоре. Срок службы модели ограничивался тремя годами, так что стоило крепко подумать, стоило ли тратить деньги на то, что, возможно, тебе никогда не потребуется. Впрочем, все рассуждения на столь интересную тему практического значения не имели - таких денег у его семьи не было. Даже подключение к одной-двум профессиональным библиотекам с использованием относительно дешевого информ-экрана обошлось бы ему в большую гривну в год. Это что ему - не есть, ни пить, все деньги на доступ к знаниям потратить? А если в тех библиотеках того, что его интересует, вообще нет? На любительские библиотеки вообще надеяться бессмысленно: там можно отыскать развлекательное чтиво, рецепты, истории про любовь, приключения, примитивные энциклопедии для школьников, домашние советы...
- В поселке кто-нибудь купил полное подключение?
- Лесник купил, Харлам.
Навир сказал, что он с ним и посоветуется, прежде чем принять решение. Приказчик с сомнением покачал головой:
- С лесником? - голос его бессильно затух, и он развел руками. - Они о своих делах с посторонними разговаривать не станут, - теперь в его голосе зазвучала полная уверенность.
Астольд пожал плечами, едва Навир обратился к нему.
- Хочешь заработать деньги - заработай. Сейчас не лучшее время, но Синие скупают сукому круглогодично. Платят не так хорошо, как перед Изъявлением Лояльности, зато времени у тебя немеряно, и все ближние Грибы тебе доступны.
Оказывается, перед Изъявлением Лояльности сукому скупали все партии, кроме Леса - и грибники делили между собой участки с Грибами, дабы каждый мог заработать. Участки получались неравноценными по удаленности, молодые или не слишком популярные грибники могли рассчитывать только на дальние участки. Каждый Гриб мог в сутки дать не больше пяти полных порций. Их следовало собирать, аккуратно прополаскивая рот водой, дабы слюна грибника не загрязняло собранную сукому. Астольд предупреждал, что занятие это утомительное и не особо приятное. Сукома все же впитывалась в слизистую оболочку рта в момент отсасывания, и вскоре возникали симптомы передозировки: головокружение, изменение чувствительности - в первую очередь вкусовой - и тошнота. Хоть грибники и могли хорошо заработать, многие отказывались от такой возможности, не желая напрягаться.