–Слушай, Эпотропос, а куда, собственно, мы летим? Я, конечно, за любой кипиш, но подробностей бы…
–Запомнил моё имя с первого раза? – удивился дракон. – У тебя хорошая память. А по поводу нашего пункта назначения я сейчас расскажу.
Дракон изогнулся и сделал несколько сильных взмахов крыльями, унося нас выше в небо, а потом резко сложил крылья, под прямым углом пикируя в сторону земли. Задержав дыхание, я просто закрыл глаза, не желая этого видеть. Перегрузки не чувствовалось, но к горлу всё равно подступала тошнота.
Я открыл глаза, и заорал. Земля приближалась с дикой скоростью, но Эпотропос даже не пытался остановиться! Когда до столкновения осталась буквально пара секунд я заткнулся. Не хочу умирать как сопливая девчонка! В последний момент дракон что-то дико проревел, и перед глазами загорелась роковая надпись:
Осталось возрождений: 8
Я с отсутствующим видом уставился на дымящуюся, красную землю. О да, здесь я провёл тот ритуал и убил своего первого жреца. Давно это было… Но почему лес до сих пор не зарастил такую рану на своём теле? И блин, что вообще только что произошло? Какого фига? И блин, что не даёт мне сейчас хорошенько выматериться? Я слова плохого сказать не могу!
«Я их выжег. Просто запретил тебе ими пользоваться, потому что во-первых, это недостойно война, и во-вторых, я просто не люблю ругательства. Особенно когда они постоянно фигурируют в твоих мыслях. Серьёзно, малыш, в какой дыре тебя научили постоянно сквернословить?»
–Это называется школой, - тихо пробурчал я и решил задуматься о более важных вещах. А они были.
И главная тема сейчас: да что творит этот дракон?! Я до последнего момента был уверен, что он либо расправит крылья, либо воспользуется какой-нибудь магией, которая нас куда-нибудь телепортирует. Стоп. Магия. Я на его спине. Похоже, он просто забыл, что взял с собой иммунного к магии пассажира. Бывает же такое.
Ладно, примем за рабочую версию. На самом деле, забыть о таком довольно легко, по себе знаю. Проблема в другом: что делать мне? И что стало с Эпотропосом? Если в мире теперь на одного дракона меньше… Это проблема. Он явно хотел мне как-то помочь, что-то показать и наверняка важное. Да и в целом жалко зве…
–Чего сидишь на заднице, как неприкаянный? – резкий окрик сбил меня с мысли. Голосом моего куратора говорил… Камень?! – Планы накрылись, скажи спасибо моему старческому маразму. Хорошо хоть портал закрылся не сразу, и я успел проскочить. Вот только добраться до тебя я не смогу ещё примерно час, долбаная антимагическая аура просто уничтожила мои манипуляторы! Короче, подготовку к ритуалу тебе придётся провести самому. Я буду инструктировать, твоя же задача – не напортачить.
–А что будет, если напортачу? – задал я немного глупый вопрос.
–А хрен его знает, на самом-то деле. Всё, что угодно, скажу лишь, что последний мой знакомый, который имел глупость взять не те ингредиенты, сейчас хранится в банке. И он ещё жив, всё чувствует, вроде даже мыслит.
Ну что же, вечер перестаёт быть томным. Без понятия, зачем мне этот ритуал и на кой я в него ввязываюсь, но… Он обещает цель. Что-то действительно для меня важное. А я... Да кто я такой вообще, чтобы отказываться от таких предложений?
–Я согласен, но скажи мне, что получится, если провести ритуал правильно.
–С двадцатитипроцентным шансом ты умрёшь. Навсегда. Без надежды на возрождение, перерождение и прочие рождения. Ты не знаешь, что такое душа, а поэтому не сможешь понять сути процесса, но могу заверить, что он необратим. В случае же успеха, узнаешь всю свою подноготную и многие подлянки, которые могут быть в твоём теле. Трансформа – штука коварная, а у вас, чёрных, проблем всегда было много.
Я… Я не передумал. Шанс умереть – это то, что я искал всё этом время. Сущность водной химеры была у лейтенанта, а следовательно и у Гхорна, то есть долгов за мной не осталось. А это значит, что можно наконец-то заняться собой.
–Я готов.
–Ах да. В качестве бонуса ты сможешь вычислить местонахождение своей второй половинки. Мы, драконы, с браком не паримся, у нас всё определено ещё до рождения и это во многом здорово. Хоть и вызывает некоторые проблемы…
Что-то эта затея начинает нравиться мне всё меньше…
*Агрить – вызывать агрессию монстра. То есть в большинстве ММО мобы атакуют определенного члена вашей группы. У каждого из монстров есть своя «шкала агрессии», согласно которой они выбирают цель. Причем вызвать огонь на себя может как танк, использовав классовое умение, так и медик, просто вылечив кого-нибудь из группы.
Эпилог
Эпилог
Я шагал по пустынной, будто заброшенной деревне, поднимая снег своими огромными сапогами. По дворам были раскиданы вещи: какая-то хозяйка не достирала бельё, а мужик оставил свой топор торчать в нерасколотой щербатой чурке. Со стороны могло показаться, что произошло нечто ужасное и мистическое, но я заранее знал горькую правду. Каждый год здесь отмечают ужасный праздник, и сельчане не собирались предавать древнюю традицию.
Истошные, дикие крики раздавались с небольшой площадки, окруженной старыми тотемами. До этих уголков еще не добралось шагающее по стране христианство. Тяжко вздохнув, я вгляделся в висящую на столбе жертву и резко остановился, не веря своим глазам. Маленькая девочка в льняном сарафанчике плакала и пыталась дозваться до ошалевших от браги взрослых, но те игнорировали её, с веселым смехом подкладывая всё больше дров.
Костёр ещё не зажгли, но какой-то высокий мужик, уже успевший изрядно набраться, тащил небольшое ведро с маслом. Вот под ноги ему попал камень, и пьяное тело рухнуло, расплескав драгоценный груз. Толпа разочарованно взревела и бросилась бить неудачливого крестьянина. Мужики и девки, поддаваясь всеобщему безумию, пинали уже давно мёртвое тело, даже не замечая моей двухметровой фигуры, укутанной в меха.
За следующим ведерком отправилось сразу пятеро. Толпа не хотела ждать, уже готовая перейти к главной части празднества. В глухой деревеньке, на самом краю всей Ойкумены издревна почитали очень мрачных духов и богов. Каждой зимой здесь объявлялся сезон охоты. Пятёрка мужиков, из тех, что ходят в лес на зверя, отправлялись в одно местечко на более обжитых землях, устраивали засаду и хватали первого же прохожего, чтобы сжечь во славу своих богов.
Я из года в год за ними наблюдал. Вот только у нас всегда было одно правило: пусть живут, как хотят жить, лишь бы не нарушали наших правил. И сейчас момент настал. Дети неприкосновенны, их жизнь свята, и горе тем, кто на неё посягнёт. Осталось лишь дождаться того самого момента, когда я смогу со всем этим разобраться. Древние договора связывают нас по рукам и ногам, контролируя каждый шаг…
Мужики дотащили ведёрко и выплеснули желтую жижу на уже давно сложенные дрова, испачкав девочке сарафанчик. Резко затянув какое-то горловое пение, три старухи, сумевшие дожить до сорока, вышли вперёд и вытянули вперёд руки с зажатыми в сморщенных ладонях факелами. Закончив песню на высокой, пронзительной ноте, они наклонились и зажгли масло. Огонь весело заполыхал, набросившись на приготовленное ему пиршество.
Распихивая в стороны пьяных животных, я за пару секунд добрался до полыхающего костра и отмахнулся от него рукой. Поток ледяного ветра на мгновение сбил пламя и дал мне столь необходимое время, чтобы порвать тугие завязки. Брошенный в огонь меховой плащ накрыл собой костёр, не давая пламени выбраться наружу. Я прошелся по серой ткани, вытащил из земли столб с привязанной к нему девочкой, и, чувствуя на себе тяжесть сотен удивленных взглядов, воткнул его в землю. Настало время расплаты.
Маленькая, немного обожженная девочка в испачканном маслом сарафанчике спала, укутавшись в красную ткань. В волосах её застревали снежинки, даже и не думая таять.