Нас вывели на плац и построили. Командование части, видимо, добивалось от нас торжественного настроения. Но нужна ли нам присяга? Мне она точно не нужна!
Стояли мы долго. Офицеры суетились, расставляя солдат, как положено. На это уходило много времени. Солнце в этот день было к нам по-прежнему безжалостно, а парадная форма в армии теплее и плотнее обычной: полушерстяные брюки, китель и фуражка тёмно-зелёного цвета так и аккумулировали на нас тепловую энергию солнечных лучей. Рубашка, майка и галстук не давали нашим телам доступа свежего воздуха. Чёрные сапоги из кирзы раскаляли ноги до боли.
«Быстрее бы всё это кончилось!» — думал каждый из нас. И вот, наконец, нас стали вызывать по фамилии. Чётко чеканя шаг, новобранцы должны были выходить на центр плаца перед строем и, держа автомат, наизусть произносить текст присяги, а в завершении облобызать знамя части. Всё это было нудно и долго.
Дошла очередь до меня. Стараясь сделать всё как положено, я, чеканя шаг тяжёлыми сапогами перед строем, дошёл до места, где было расположено знамя части. Незаметно скрестив пальцы, стал произносить слова присяги. Мне совершенно не хотелось её принимать, но договорил слова до конца и прикоснулся губами к красной материи знамени части. Вернувшись в строй, я сплюнул.
Я стоял в строю с тяжёлыми мыслями, никогда не любил давать обещания, которые не мог выполнить, а тут пришлось давать страшную клятву. Вдруг я услышал лёгкий гул голосов. Выглянув сквозь строй, я увидел, что возле знамени части лежал, отбросив автомат в сторону, солдат. Не выдержал он такой жары и получил тепловой удар прямо перед строем. Мне не удалось разглядеть, кто это был, так как стоял в пятом или шестом ряду. Солдата унесли, и церемония продолжилась.
Сейчас, когда уже нет той страны, которой я присягал, я чувствую себя свободным от присяги. Нет страны, нет и обязательств, данных ей. А в тот момент меня, можно сказать, силой вынудили дать эту страшную клятву.
Говорят, что о каждом факте нежелания принять присягу сообщалось министру обороны. Но думаю, до этого не доходило. Заставить принять присягу в то время можно было каждого.
ГЛАВА 2 ЗНАКОМСТВО С ДОБРЫНЕЙ
Однажды дневальный выкрикнул мою фамилию. В батарее практически никого тогда не было, кто-то выполнял наряды, кого-то направили на хозяйственные работы. Меня часто оставляли в казарме на случай, если комбат вздумает позаниматься рукопашным боем.
Я подумал: «Комбат хочет тренироваться», но ошибся. У входа в батарею действительно ожидал меня командир батареи. Он сказал:
— Бери с собой спортивную одежду, пойдём в спортивный зал.
Я быстро собрался, и мы вышли из казармы. По дороге комбат ничего не говорил, а мне было любопытно, зачем он ведёт меня в зал. Ведь я его всегда тренировал в батарее.
Спортивный зал мне напомнил конюшню без стойл. Большое помещение, пол залит бетоном. Из снарядов здесь были железные брусья, турник и конь. А также пара штанг и гири.
В зале находились человек семь офицеров. В углу разминался рядовой. Он растягивал ноги. По его упражнениям я определил — парень занимается боевым искусством.
— Разминайся! У тебя будет с ним бой, — сообщил мне комбат, указывая на рядового.
— А какие тут правила, товарищ капитан?
— Не покалечьте друг друга, вот и все правила. Ну давай, давай, разминайся!
Комбат отправился к группе офицеров. Те о чём-то оживлённо говорили, изредка бросая на меня взгляды. Мне ничего не оставалось, как последовать рекомендации комбата. Заняв уголок и переодевшись, стал делать растяжку. Минут пять для разминки мне хватило, по крайней мере, так решили офицеры. Им не терпелось посмотреть бой. Надо отдать им должное: соперника мне подобрали одной со мной весовой категории. Отдав японским поклоном дань уважения основателям каратэ, мы начали поединок. Противник мне достался очень энергичный. Ему не нужна была разведка. Он весь расцвёл серией атак, как ранний цветок. Мне же его стиль ведения боя был на руку: он весь раскрылся, показал, на что способен. Тем не менее, пару хороших ударов я пропустил. И по очкам проигрывал. Его техника оказалась несколько необычна для меня: хотя это было несомненно каратэ, что-то выдавало нетрадиционность в его бое, присущую этому виду спорта. Пришлось слегка затянуть период прощупывания противника. Дождавшись, когда он немного устал, я провёл короткую серию ударов. Затем как бы случайно раскрылся, тем самым спровоцировал соперника нанести мне удар с передвижением вперёд. В этом момент я прямым ударом ноги поразил его в солнечное сплетение. Со стороны выглядело так, будто он сам напоролся на мою ногу. Удар был не столько сильным, сколько точным. Мой противник сложился. Потребовалось около минуты, чтобы его дыхание восстановилось.