Двое братьев Милосердия вернулись за свой стол, где их ждал брат Йоланд и другие члены древнего ордена. Мы пригласили их всех в Резиденцию Президента, чтобы вместе со всеми жителями Лос-Мариса, а также соседних городов и деревень, присоединившихся к Резервации, воздать должное погибшим в битве за свободу.
Прошло три дня.
Сегодня утром мы похоронили всех своих друзей. Лорелея и Ниа убиты горем. Они потеряли своих мужчин. Даже Инэс поняла, что уже не увидит тех милых и добрый людей, что с ней жили. То были ее муж и дочь.
Малику тоже невыносимо больно от того, что он потерял своих друзей, наших товарищей, членов агентства «Сон Феникса».
Ламберт ослеп. Мор'Лиа перед своей смертью лишила его глаз. Отныне он может лишь слышать и чувствовать меня, как и весь окружающий его мир. Я всегда хожу с ним под руку.
Все одеты в черное. На мне черное платье по колено, а на нем – черный костюм.
«Сна Феникса» больше не существует. Ламберт официально закрыл наше агентство. Теперь мы с ним сами по себе.
В темном зале стоят столы, за которыми сидят люди, василиски, демоны и гомункулы в ожидании, когда я поднимусь на эту небольшую сцену и произнесу речь в память павших воинов.
– Ты готовила речь? – спросил меня Ламберт.
– Нет, – четно призналась я, – не смогла… слишком больно и тяжело…
– Эмили, тогда я могу…
– Нет, они хотят услышать меня. Я справлюсь, я… что-нибудь придумаю. Не переживай. Только ты будь рядом со мной, ладно?
– Я никуда от тебя не уйду. Просто…
– Да?
– Просто говори от сердца, как чувствуешь…
Я улыбнулась, а в глазах застыли слезы. Вот только он уже не видит ни моих слез, ни моих улыбок.
– Спасибо, Ламберт. Я так и сделаю.
Я наклонилась к нему и одарила нежным поцелуем в щеку.
Вот перед нами возник Малик. Сегодня я впервые увидела его в черном официальном костюме и обуви.
– Они ждут тебя, Эмили Элизабет, – сказал он, – пора.
– Да? Я уже иду.
Ведя Ламберта под руку, я поднялась на сцену. Зал замер. Все заняли свои места, и в помещении воцарилась гробовая тишина.
– Держи меня за руку, – шепнула я мужу.
И он взял мою руку. Так мне стало спокойно.
Я стояла и смотрела в эти глаза. Глаза тех, кто остался в живых после битвы за Лос-Марис, за свободу. Все они потеряли кого-то в этой войне. Это были их любимые мужья, братья и сыновья. У кого-то сражались сестры и дочери. Все они знают, что значит терять. И все они знают, что их любимые погибли на войне, защищая их, сражаясь за правое дело.
Но… за что бы они там ни сражались, они все равно погибли… никакая мысль о том, что их родные, друзья и близкие погибли на войне за свободу, не сможет их утешить.
И я сама это поняла.
К черту войну!
К черту свободу!
Сейчас, когда рядом со мной нет Киры, Элиаса или Винсента, мне глубоко плевать на все это!
Они мертвы, и я не могу их вернуть.
Было бы лучше, чтобы они спрятались, спаслись бегством, забыв о чести и храбрости… тогда они были бы живы.
Быть трусом минуту или мертвым навечно?
Да… лучше бы они струсили, но остались живы… да, они ненавидели бы себя за свою трусость, но это пройдет… все сожаления лечатся временем.
Я вижу Лорелею, я вижу Нию, я вижу Инэс, я вижу Малика, а также Немезиду и Элеазара – единственные, кто остались в живых из всех тех, кто был мне так дорог.
Кира, Элиас, Винсент, Борменталь, Алистер, Мастер Радон, Мелена, Баггейн, Арес, Сид, Жанна, Орион, Аль де Мар – все они мертвы. Всех их мы похоронили сегодня…
Мне нужно что-то сказать. Тишина затянулась.
Говорить от сердца. Я помню это.
– Эта победа стоила нам больших потерь. Мы понесли невосполнимую утрату. Друзья, родные, близкие… все мы кого-то потеряли в этой войне. И больше вернуть их не сможем. Но я клянусь вам, что мы сделаем все, чтобы увековечить их память и их подвиг, который они совершили ради нас всех, ради того, чтобы все мы сейчас жили. Они погибли ради нового, по-настоящему свободного, мира. Диктатуры Свободного Греха больше нет. И мы не позволим наступить тому дню, когда кто-то другой вознамерится вернуть эту идеологию. Пусть каждый знает, как Лос-Марис поступает с теми, кто хочет лишить его гармонии и порядка.
Я практически не осознавала то, что говорю. Слова лились сами собой.
– В этой войне я потеряла своих друзей. Это были самые близкие и самые дорогие мне люди. Ван Альго де Кристеллер отнял у меня родителей. Сначала мою мать, а потом, на битве в Районе Пегаса, и отца. А в свете недавних событий я потеряла семью, которой так дорожила. Кира Грин. Элиас Уайт. Винсент Сильвио. Все они были членами агентства «Сон Феникса», в котором я работала. Дом номер семь на улице Мандрагор стал для меня малой Родиной, а эти люди – моей семьей.