Винсент призвал ледяные ленты и пустил их в неприятеля. Тут же детские ножки примерзли к земле. Сигуа застыла. Винсент бросился бежать к ней, чтобы атаковать. Он готовил мощный электрический разряд в обоих руках.
Он замер перед Порождением, поднял руки вверх, готовый обрушить магию на противника, и вдруг – рывок демонического хвоста. В следующее мгновение обе кисти рук Винсента срываются с положенного им места и отлетают в сторону.
– Проклятье! – выругался гомункул.
Итак, я ранена, Винсент без рук, Элиас ослаб.
Кира и Ламберт решили покончить с нашим врагом, ведь они – единственные, кто сейчас были в состоянии сражаться.
Тем временем Сигуа удалось избавиться от ледяных прутьев, что не позволяли ей двигаться. Лед сначала треснул, а потом раскололся. Порождение вырвалось на свободу и решило атаковать демона.
Зеленые языки пламени обрушились на Ламберта. Блэку оставалось одно – отбиваться от атак противника и защищать себя щитами и барьерами. Между двумя демонами началась ожесточенная схватка.
Пока Сигуа отвлеклась на Ламберта, забыв о своем другом потенциальном враге, Кира (этот самый потенциальный враг!) подошла к ней за спину.
Раз – в руке волшебницы появилось острое искрящееся лезвие. Два – Кира замахнулась новоприобретенным оружием. Три – одним резким движением руки она срубает голову с плеч Сигуа, словно срезала тыкву в огороде.
Алые искры в глазницах монстра погасли. Лошадиный череп упал во влажную землю. По плечам Порождения протекли темные струйки.
Детское тельце, лившись головы, замерло, а потом упало, словно тряпичная кукла.
– Благодарю, – отдышался Ламберт.
– Не за что, – мельком улыбнулась ему Кира.
Винсент вернул себе свои руки, Элиас принял человеческий облик и оправился от удара, а Кира и Ламберт уже спешили ко мне, чтобы остановить кровотечение на моем запястье.
– Вам не кажется, что это было не так просто, как мы рассчитывали? – задалась я вопросом, пока мне оказывали помощь.
– Не могу с этим поспорить, – согласился со мной Элиас.
– Это был ребенок. Порождение-демон, сильный враг, – пояснил Ламберт, – так что мы еще не растеряли хватку. Нет, ребята, дело не в нас. Просто Муренова Впадина – самое опасное на данный момент место в мире.
* * *
Конюшни.
Стоило нам приблизиться к этому ангару, как я почувствовала зловонный трупный запах.
Конский запах.
– Фу! – выругался Элиас, зажав нос. – Вы тоже чувствуете эту вонь?!
– Должна признать, я не большая поклонница лошадей, и запах их переношу с трудом, но это… – добавила Кира, – это какое-то нечто…
Должна признать, что более омерзительного и поганого запаха я прежде никогда не ощущала.
Да, это зловоние точно побьет все мои рекорды по самым отвратным запахам, которые я когда-либо чувствовала.
Ламберт первым приблизился к воротам ангара и слегка приоткрыл их. На нас обрушилось противное облако этого омерзительного запаха. Стоило мне заглянуть внутрь конюшни, как я поняла, в чем дело.
Впрочем, можно было и так догадаться.
Конюшня оказалась большая. Здесь было, по меньшей мере, тридцать лошадей. И все они… все лошади лежали на земле.
Все они – трупы.
Лошадиные трупы, измазанные густой темной кровью. Некоторые из них, как я заметила, перед смертью совершили непроизвольные акты дефекации и мочеиспускания. Мертвые кони лежали на гнилом паленом сене. Вокруг кружили стаи мух и противно жужжали.
Когда Кира увидела это, то ей пришлось закрыть рот рукой, чтобы подавить в себе рвотный рефлекс. Она тут же отшатнулась в сторону и прижалась к стене здания, борясь с отвращением и рвотными позывами.
– Ты как? – обеспокоенно спросил Винсент.
– Сейчас пройдет, – ответила она, – я должна к этому привыкнуть.
Ох, даже не могу представить, как к такому можно привыкнуть!
Элиас обратился с недоумением к гомункулу:
– Ты же у нас больше всех не терпишь противные запахи, а сейчас вроде не кривишься…
– Просто я стараюсь сейчас как можно чаще задерживать дыхание, – ответил Винсент, – на деле мне также противно до рвоты.
Глубоко дыша, Кира со временем поборола в себе желание избавиться от рвотных масс, которые подступили к горлу.
Мы, жители городские, не привыкли к запаху лошадей. Ладно, мы довольно часто сталкивались с запахом свежей крови и разлагающихся трупов. Но это… с такой комбинацией, которую мы сейчас ощущали своими обонятельными рецепторами, наши городские носы не могли справиться.
– Уже лучше? – обратился Винсент к Кире.
– Да, намного…
– Тогда пошли, – позвал нас за собой Ламберт.