– Тебе не холодно? – поинтересовался он, сменив тему.
– Знаешь, в одежде Элиаса вполне тепло.
Он, шокированный моим признанием, уставился на меня.
– Правда? Это…
– Да, Элиас запихнул свои костюмчики ко мне в чемодан. Видишь ли, у меня оказалось там много свободного места.
– Я этому моднику сразу сказал, чтобы он много не брал…
– А таких, как он, не остановить. Элиас трясется над каждой своей футболочкой. Они ему все дороги, как родные клыки.
Ламберту шутка понравилась. Хотя сама я всегда знала, что юмор не мой конек.
– Уже завтра мы пересечем Вороний Перевал, и у нас появится шанс добраться до Железного леса. А оттуда до Изумрудного Ущелья рукой подать.
– Выходит, примерно через два дня мы уже навестим Леди Таинств?
– Да, полагаю, так…
– Мы все узнаем, а затем нам предстоит обратный путь?
Ламберт кивнул.
– А вернувшись, мы должны…
– Верно, самое сложное, – закончил за меня Блэк.
Битвы с Кристеллером не миновать.
– У нас все получится, Эмили, – он приобнял меня за плечи, – вместе мы его одолеем. Я обещаю, что Отец Катаклизма вот-вот падет…
– Дело не в этом! – помотала я головой.
На меня странно посмотрели.
– В чем же, Эмили? Объясни.
Я посмотрела ему в глаза, надеясь, что он сам обо всем догадается, ведь самой говорить об этом у меня не было сил.
– Эмили, – по его взгляду я поняла, что он все понял, – тебе не стоит так переживать за меня…
– Я люблю тебя, Ламберт, и мне тяжело смотреть на то, как ты мучаешься. Это… внутри тебя… я не могу больше ждать, когда мы найдем способ это вытащить.
– Ты же сама знаешь, что только Братья Милосердия способны на такое, но их давно нет…
– Знаю! Но все же!.. Ламберт, я просто хочу, чтобы ты понимал, что из-за этого мне тоже тяжело… я так давно…
В его глазах застыли слезы. Я посмотрела в них и закончила свою фразу:
– Не целовала тебя…
– Ох, Эмили…
Он протянул руку ко мне и прикоснулся к моей израненной щеке. Я взяла его в ладони и сильнее прижала к своему лицу. Мне было безумно приятно ощущать на себе его тепло.
– Я пойду до конца, Ламберт. Знай, что я сделаю все, что в моих силах, чтобы вытащить эту дрянь из тебя. Я уже не представляю свое существование без твоего присутствия в моей жизни. Я люблю тебя слишком сильно, Ламберт… слишком сильно…
Он наклонился ближе ко мне, и я чувствовала его горячее дыхание у себя на губах.
– Я люблю тебя, Эмили. Раз ты так этого желаешь… если это важно для тебя…
– Конечно, важно!
– Я тоже сделаю все, что в моих силах, чтобы ты была счастлива… чтобы мы оба были счастливы. Вечно.
Нам с Ламбертом уготована безумно долгая жизнь. Не вечная, но долгая… думаю, мне и трех тысяч лет с ним будет недостаточно.
Ламберт – демон, который стал моим всем.
– Что ты чувствуешь? – спросила я осторожно. – Когда… оно сидит в тебе?
Мы говорим о искре смерти в теле Ламберта, как о какой-то чужеродной заразе, и я считала это единственно верным и самым точным сравнением.
– Это жутко, – признался он мне, – правда, по-настоящему, жутко и неприятно… когда все это произошло, мне стало не по себе от самого осознания того, что со мной случилось. Я могу объяснить то, что во мне сейчас, на примере философии Порождений.
– Хорошо, давай.
Мне было важно узнать, что он имел в виду, чтобы понять то, что он чувствует.
– Порождений одолевает Жажда. Они всегда хотят убивать. Многие ошибочно полагают, что ими движет желание просто убивать и убивать как можно больше народу, но это не так. Порождения – настоящие маньяки. Жажда – это подсознательное требование определенного ощущения, которое возникает при осознании того, что ты лишаешь кого-то жизни. Вот он жив, а вот он мертв. Жив… мертв… этот переход от жизни к смерти… вот, что так возбуждает их и побуждает убивать вновь и вновь. Понимаешь меня? Искра смерти, которой одарила меня Валенсия во время того рокового поцелуя, представляет собой магическое олицетворение этого мига – момента перехода от жизни к смерти. Именно это состояние сейчас заключено во мне. Я колеблюсь между миром живых и миром смерти. Сильные эмоции, если я их испытаю, могут заставить это хрупкое равновесие во мне пошатнуться, и я умру. Так уже случилось в одном из вариантов Вселенной, как ты нам об этом рассказала. Ты правильно сделала, что вернула все на свои места. Никто тебя ни в чем не винит, Эмили. Пойми, тот мир, в котором ты оказалась, он был неправильный… несмотря на все свои достоинства, это не та Вселенная, в которой мы с тобой должны быть счастливы. И я безмерно горд за тебя и за то, что ты сделала там.
Вот ты жив… вот ты мертв… жив… мертв…