— Ты — нехороший! — сказала Зара и очень тихо добавила, — спасибо. Думаю, ты бы мог сейчас околдовать меня.
— Очень хотелось, — признался я, — сам не понимаю, как удержался. Так ты будешь одеваться или мне помочь?
Охотница расхохоталась, и я услышал шелест разворачиваемой ткани. Девушка негромко бормотала себе под нос, а потом, очень строго, сказала:
— Только не подглядывать!
— Конечно, — согласился я и естественно, подглядывал.
У неё оказалась неплохая, как для человека, фигура: живот, чуть более мускулистый, чем требовалось, а вот бюст слегка больше, чем мне показалось в первый раз. Под правой грудью небольшой шрам, похоже, от ножа. На левой ключице — крохотная татуировка, вроде бы имя, отсюда не разобрать. Хм, ну у неё и нижнее бельё, кошмар какой-то! Всё, я не подглядываю; она оделась.
— Можешь смотреть.
— Так и знал, что ты оденешь именно это, — проворчал я, — оно было самым уродливым из тех, которые я нашёл. Почему не то, красное?
— Вон то, с огромным декольте и разрезом, до попы? — она была в ужасе, — это же как…Как у публичной женщины!
— То есть ваши проститутки могут демонстрировать свои красивые тела, а ты должна прятать отличную фигуру под уродливой хламидой? Ну, ну…
— Спасибо за комплимент, — она зарделась, — но это — тоже неплохое.
Иначе я бы его не взял. Ткань, хоть и закрывала грудь до самой шеи, но плотно облегала тело, выгодно очерчивая его абрис, а короткая юбка разлеталась при каждом шаге, позволяя оценить ноги до середины бёдер. Да и чёрный цвет шёл этой смуглянке. Всяко лучше вчерашнего уродства.
— И куда мы пойдём? — поинтересовалась она, вытягивая шею, в попытке оценить свой внешний вид.
— Да куда глаза глядят! — я взял её под руку (она даже не заметила) и вывел наружу, — объект изучения рядом с тобой. Остальное не так уж важно.
И куда только не глядели наши глаза. Сначала, они глядели на район каналов. Множество рукотворных рек и ручьев отвоевали добрую треть Целидара и надо сказать, это была самая красивая его треть. Именно здесь стояли человеческие дворцы, уцелевшие за тысячи лет, миновавшие с их постройки. Некоторые уже напоминали упорядоченную группу камней, а другие — продолжали щеголять безупречной колоннадой и блестящими плитами стен.
Мы бродили по арочным мостикам, и я рассказывал Заре, почему львы оставили эту часть города нетронутой. Мы обожаем воду и любим купаться, ведь всякая вода несёт в себе особую, очищающую энергию. Разрушить старые постройки — значит погубить каналы, а этого нельзя было допустить.
— К сожалению, — сказал я, опёршись о потрескавшиеся перила узенького мостика, — не уцелело ни единой лодки. Думаю, рассматривать всю эту старину, проплывая по каналам, было бы намного интереснее.
— Тут так спокойно, — сказала Зара и посмотрела в реку, — смотри, какой листик плывёт.
Её отражение опустило голову на плечо моего отражения.
— Ты — красивый, — прошептала она, — ты хоть сам знаешь, какой ты красивый?
— А, ты знаешь? Или тебе никто не говорил?
— Мой муж. Когда-то, — она помолчала, — очень давно. Я, наверное, не должна гулять со львом и говорить ему, что он красив…Так?
— Предлагаешь запретить тебе это делать? Не делай так больше! Ай, ай, ай! Плохая Зара, плохая.
Её отражение закрыло глаза, но голову не убрало. Чёрт, мне нужно было обнять её, может поцеловать. Да хоть что-то сделать! Я не сделал ничего. Как будто странный звон в голове, словно далёкие колокольчики. Тревога? Предупреждение? Похоже, я слишком увлёкся этим человеком. Это было неправильно. Со мной так ещё никогда не было.
— Так не должно быть, — в тон моим мыслям прошептала Зара и под её прикрытыми веками блеснула влага, — пошли отсюда! Здесь слишком красиво. Проклятая красота, куда не глянь. И ещё ты, прекрасный убийца! Пошли.
Она резко отдёрнула голову и почти побежала вперёд. Я неторопливо шагал следом, пытаясь сообразить, чем всё это может закончиться. Странное дело, я хотел её, но как-то по-особенному. Похоже, Галя оказалась права, это — чистое безумие. Однако мне, почему-то, не хотелось, чтобы оно прекращалось.
Охотница замедлила шаг и оглянулась. На её лице проступило забавное выражение сосредоточенности. Словно она пыталась взять под контроль что-то, внутри себя. Напрасный труд — всё вышло из-под контроля. Я подошёл к ней и взяв под локоть, показал:
— Смотри, очень интересная история. Вот это здание, раньше было торговым центром, а потом его перестроили в…Не помню.