— Радж, что бы это могло быть? — спросил Бикель.
Флэттери лишь покачал головой.
Бикель снял показания с приборов, уточнил местоположение, вычислил время задержки передачи до Лунной базы и начал вводить в ППУ соответствующие коды.
— Что ты делаешь? — спросил Флэттери.
— Думаю, нам лучше доложить об этом, — отозвался Бикель, продолжая необходимые манипуляции.
— А как насчет гравитации? — спросил Тимберлейк. Он бросил взгляд на Пруденс.
— По-моему, система функционирует, — ответила она. — Сейчас попробую.
Она нажала кнопку.
На них тут же навалилась привычная тяжесть в четверть земного притяжения.
Тимберлейк расстегнул кокон, поднялся с койки и двинулся вперед.
— Ты куда? — спросила Пруденс.
— Хочу сходить и посмотреть в чем дело, — ответил Тимберлейк. — Что-то отсекло кусок нашего корпуса, не покорежив его и не деформировав прилегающих участков. Такой силы попросту не существует. Я должен все осмотреть лично.
— Стой, где стоишь, — приказал Бикель. — Там может оказаться сорвавшийся с креплений груз… Да и вообще, все что угодно.
Тимберлейк вспомнил малышку Мэйду, раздавленную сорвавшимся грузом, и нервно сглотнул.
— А откуда мы знаем, не перережет ли нас эта неизвестная сила просто пополам… в следующий раз? — спросила Пруденс.
— Какая у нас скорость, Прю? — поинтересовался Тимберлейк.
— Один пять два семь, — ответила она. — И остается на прежнем уровне.
— А эта… эта штука замедлила нас? — спросил Флэттери.
Пруденс пробежалась пальцами по приборам и вскоре ответила:
— Нет.
Тимберлейк с трудом перевел дух и с дрожью в голосе спросил:
— Так, значит, это практически столкновение с нулевым кинетическим эффектом… — он покачал головой. — Нет, кинетического эквивалента просто быть не может.
Бикель включил передатчик, дождался, пока тот нагреется, и взглянул на Тимберлейка.
— А как ты думаешь, вселенная началась с гамовского «большого взрыва», или мы очутились в самом центре дойлевского непрерывного творения? А что, если и то и другое…
— Это просто-напросто математические игры, — отмахнулась Пруденс. — Я знаю: произведение бесконечной массы на конечную функцию может быть достигнуто, если предположить возможность наличия нулевой силы столкновения. Но это все равно остается просто математической игрой, упражнением по исключению невозможного. Это ничего не доказывает.
— Это доказывает лишь изначальную мощь Бытия, — прошептал Флэттери.
— Ой, Радж, опять ты за свое, — сказала Пруденс. — Сколько можно с помощью математики пытаться доказать существование Бога?
— Значит, это Божья длань коснулась нас, да? — спросил Тимберлейк. — Ты это хочешь сказать, Радж?
— Думаю, вы оба понимаете, что в данных обстоятельствах говорить об этом по меньшей мере неуместно, — глубокомысленно проговорил Флэттери и подумал: «Когда на Лунной базе получат этот доклад, они поймут, что нам удалось создать примитивный Разум. Другого ответа просто быть не может».
Пруденс взглянула на большой пульт, пытаясь понять, что же всё-таки произошло с кораблем.
Повреждение было вызвано какой-то силой извне. Жестяное Яйцо немного тряхнуло, но это произошло уже после случившегося. Аварийные сигналы — красные и желтые — к тому времени уже мигали вовсю. Толчок был связан с утечкой энергии и началом работы систем, занимающихся устранением повреждений.
«Нулевая сила столкновения. Нечто снаружи корабля отсекло от него кусок будто ножом, режущим масло. Впрочем, нет — это было нечто куда более острое… Нечто снаружи».
Она коснулась ладонью щеки. Это означало, что они столкнулись еще с одной опасностью помимо тех, с которыми встретились на корабле.
Они столкнулись с чем-то, явившимся из бескрайнего, темного неизвестного. Пруденс внезапно подумала о морских чудовищах, которых обычно рисовали на древних земных картах, о двенадцатилапых драконах и человекоподобных фигурках с клыкастыми пастями посреди груди.
Она постаралась успокоиться, напомнив себе, что все эти чудовища остались лишь легендами благодаря извечному неуемному человеческому любопытству.
И тем не менее что-то ведь зацепило жестяное Яйцо!
Пруденс еще раз окинула взглядом пульт, но к этому времени аварийные системы уже почти полностью изолировали Четвертый Отсек пеной. Люки, ведущие в соседние секции, были наглухо задраены.
Что бы там ни ударило, на сей раз оно отрезало лишь тоненький ломтик… на сей раз.