— Мелориии!!!
Внезапный возглас громом пронзил тишину леса и эхом отразился в самых дальних его уголках. Монстры встрепенулись и замерли: они явно не ожидали такого решительного действия от этого хиленького напуганного человечишки.
Но и на том странность событий не закончилась. Ветви деревьев закачались от внезапно возникшего ветра. В паре метров от мальчика, в воздухе, начали появляться красные искры, сопровождаемые звуком потрескивания. Постепенно, искр становится всё больше, после чего происходит яркая вспышка, заставившая всех «зрителей» зажмуриться.
Открыв глаза, парень видит перед собой уже знакомую нам девочку, мягко порхающую в воздухе(там, где ранее произошла вспышка). Она держала обеими руками солидных размеров камень и широко улыбалась, смотря на человека.
— Чего надо, хозяииин? — мило лепечет она дразнящим голосом.
— Ох, и где тебя носило? Я тебя уже обыскался! И какого чёрта ты попёрлась в Чудовищную рощу? — уперев руки в бока, парень осуждающе смотрел на свою собеседницу.
— Во-первых, не чёрта, а пса! — Мелори недовольно хмыкнула, — Я искала Садди, и тебе, между прочим, об этом было известно!
— Ох, ну, я вижу, ты его уже нашла.
— Ааага! — она самодовольно задрала голову, широко улыбаясь.
— Гаф! — как бы в подтверждение этих слов, камень на руках девочки зашевелился и развернулся в некое подобие собаки породы «болонка».
— Ну, вот и прекрасно! Тогда давайте скорее возвращаться во дворец! Здесь как-то жутко… — Мелори хитро посмотрела ни парня, — Не смотри на меня так! И вообще, наш визирь там, наверное, места себе не находит! А мне опять его нотации слушать придётся из-за тебя!
— Не надо винить во всём меня, хозяин! — со спокойной улыбкой ответила девочка, подлетая к парню, — И вообще, Садди, слезай и иди сам! Ты ужасно тяжёлая собака! — чуть тише сказала она своему питомцу.
— Тяф-тяф! — недовольно кряхтя, пёсик спрыгнул с рук Мелори и выжидающе посмотрел на парня.
Кивнув самому себе, тот развернулся и направился, предположительно, в сторону человеческого города. Мелори весело полетела за ним, тихо напевая мелодию, а Садди послушно перебирал своими короткими лапками, стараясь не отставать.
После нескольких неудачных попыток выбраться из леса, Мелори взяла шефство над их маленькой кооперацией и направила всех точно в город, куда они прибыли уже через 15 минут(что показалось парню странным, ибо до поляны он добирался явно дольше)…
Перейдя через мост и миновав защитный барьер, Нико весело хмыкнул, не обнаружив на месте охранников. Вся троица мирно шла по главной улице. Принц принял обыденное спокойное выражение лица, мило улыбаясь всем прохожим, среди которых мужчины торопливо кланялись, а девушки громко хихикали, безнадёжно пытаясь скрыть свою радость.
По пути к дворцу, Мелори, проигнорировав возмущение принца, забежала к кутюрье, дабы поправить своё платьице, что заняло, по меньшей мере, час. А после, на восторженный лай Садди, ему тоже нацепили на шею миленький голубой бантик, который тут же был сорван и использован как игрушка. Нико, мило улыбнувшись швейному мастеру, терпеливо выслушал все восхваления, благодарности и, наконец, дождавшись слов о том, что вся работа не будет стоить для принца ни копейки, торопливо попрощался и выволок Мелори и Садди из магазинчика. Предварительно отчитав демонессу за непослушание, он поторопил их в путь.
Место, в которое они следовали — королевский дворец — самое большое и изящное строение во всем этом мирке. Он возвышался над городом, красуясь многочисленной лепниной, отражая солнечный свет металлическими крышами башен, и скрывая всё происходящее внутри изящными окнами из цветных стёкол.
Когда герои подошли к громоздким воротам, они открылись, приветствуя принца и открывая вид на шикарный королевский двор с большими садами.
— Ну, наконец-то! — высокий худощавый мужчина, лет, этак, шестидесяти, встретил нашу троицу у самого входа во дворец. На нём обыденный фрак, который в средние века носила высокопоставленная прислуга. Седые волосы, очень старательно зачёсанные назад, гладко выбритый подбородок, тонкие губы, морщины, особенно заметные под глазами и на лбу, холодный взгляд — всё вместе это создавало картину человека пожившего и добавляло к возрасту ещё лет пятнадцать.