Осторожно ступил на крыльцо и дёрнул дверь. Закрыто, как и следовало ожидать. Делать нечего, позвонил в звонок. Всего пара секунд и послышался торопливый топот.
Дверь быстро открылась, на пороге стояла Минеко. Выражение лица было ужасно напуганное, а глаза красные и опухшие. Кажется, она долго плакала.
Увидев меня, она сначала стояла неподвижно, как будто не поверила своим глазам, потом шмыгнула носом и бросилась обнимать меня:
— Ох, Нико! Я так переживала! Прости меня! Я так виновата!
Я некоторое время просто стоял, а потом, всё же, осторожно обнял её в ответ:
— Всё в порядке. Думаю, мы оба виноваты.
Она отпустила меня и сделала пару шагов назад. Минеко улыбалась и плакала. Мы зашли в дом, и я закрыл входную дверь.
— Нико! Боже мой, что с тобой произошло?! — внезапно воскликнула тё… мама.
— А? — я перевёл на неё непонимающий взгляд, а после посмотрел в зеркало. На руке красовался ожог; ноги по колено мокрые; волосы растрёпанные; куртка вся в грязи (скорее всего, испачкал в пещере); да и, в целом, видок у меня был так себе.
— Ужас какой! Проходи скорее! Ты, наверное, замёрз ещё! Давай, давай! — затараторила она, помогая мне снять куртку.
После того, как я спешно снял верхнюю одежду, мама отправила меня к себе в комнату переодеться, а сама унесла мои кроссовки в ванную. Потом зашла ко мне с кружкой горячего чая и укутала с головой в одеяло. Когда я хотел взять кружку правой рукой, спешно отдёрнул руку, вспомнив про ожог — тогда Мин поставила кружку на стол и убежала куда-то. Вернулась очень скоро уже с аптечкой, подставила стул ближе к кровати и села на него, открывая кейс.
— Так, Нико, дай мне свою руку. Я сейчас обработаю, а потом забинтуем.
— По-моему, ожоги необязательно бинтовать… — неуверенно сказал я, подав ей правую руку. Она повернула её вверх ладонью, с ужасом вздохнула, осматривая её, а потом осторожно начала что-то капать из флакончика. Ожог немного пощипывало.
— Это будет для того, чтобы ты не забывал, что этой рукой лучше пока не пользоваться. Пусть немного пройдёт, не надо рану шевелить.
— Это всего лишь ожог…
— Этот «всего лишь ожог» у тебя теперь на всю жизнь останется! Как ты вообще умудрился так пораниться?
— Ну… огонь детям не игрушка? — попытался пошутить я, за что получил укоризненный взгляд и лишь виновато улыбнулся, почесав затылок левой рукой.
После того, как вся ладонь была тщательно прокапана, Минеко достала из аптечки бинт и стала аккуратно обматывать руку, захватывая при этом приличную часть запястья. Когда вся процедура была окончена, я на пробу немного согнул и разогнул пальцы. Двигать сложно, но, в принципе, мне это и не нужно. Если не вглядываться, выглядит как белая перчатка с обрезанными пальцами. Именно обрезанными, а не без них.
Мама сложила аптечку, закрыла её и подала мне чай. Когда я его выпил, забрала кружку.
— А сейчас, ложись спать и отдохни. Уже очень-очень поздно. Мы обязательно поговорим с тобой обо всём завтра. Спокойной ночи, Нико, — она улыбнулась и вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.
Я ещё некоторое время просто смотрел ей вслед, а после выкутался из одеяла и лёг в кровать, снова укрываясь им.
Мда… это был очень насыщенный день. Кажется, стоит смириться с тем, что спокойной жизни мне не видать. Я ужасно устал за сегодня, и эмоционально, и физически, завёл новое знакомство с невероятной девушкой, а завтра мы поговорим с мамой… Хах, так непривычно называть Минеко мамой.
Я не заметил, как за недолгими размышлениями уснул. Слишком вымотался…
Утро нового дня началось с будильника. От неожиданности я вскочил и свалился с кровати, некоторое время, побарахтавшись на полу и пытаясь выпутаться из одеяла. Наконец встал и выключил надоедливый механизм. Я уже и отвык слышать его по утрам.
Некоторое время просто недовольно пялился на циферблат будильника, зевнул и направился в ванную. Умывшись, решил заглянуть на кухню.
Минеко как всегда стояла у плиты и готовила завтрак. Заметив меня, она улыбнулась.
— Доброе утро, Нико! Садись за стол, завтрак скоро будет готов!
Я улыбнулся в ответ и сел на стул, наблюдая за процессом готовки издалека. Очень скоро на стол уже было поставлено две тарелки с яичницей и овощами, апельсиновый сок, и тарелка куриных ножек.
— А… это зачем? — спросил я, указывая на курицу.
— А-
— Это мне! — Мелори внезапно влетела (буквально) в комнату, перебив Минеко, и приземлилась на стул, притянув к себе тарелку с ножками.