- Мам!
- Да, мой хороший? – она залюбовалась сыном, так похожим на Штольмана.
- Не верь.
Внезапно малыш изменился, стал старше, но облик его она никак не могла уловить.
- Мама, не верь, это обман! Верь только папе! – мальчик серьезно смотрел ей прямо в глаза.
…
Яков улыбнулся и приблизил губы к ее.
- Пожалуйста, моя госпожа.
Она потянулась поцеловать, но любимое лицо вдруг сменилось на незнакомое. Глубокий баритон, так непохожий на голос Якова, размеренно сказал: – Пойди туда, не знаю куда. Найдешь что-то, выбрось. Любовника забудь. А то замерзнешь до смерти.
…
Анна проснулась от холода. Дрожали не только руки, дрожало все тело и даже, кажется, сердце. Она села на постели, сгребла на себя скинутое вбок одеяло. Накрылась с головой, которая все еще болела, и попыталась согреться.
Снов она не запомнила. Лишь что-то непонятное царапало душу.
…
Яков вернулся в свой кабинет из дежурки, где безрезультатно перерыл картотеки, и увидел на полу лист бумаги. На котором было крупно написано: «Папа-папа-папа!»
– Митя, – произнес Яков в пустоту. – Что ты хотел?
«Давай я за мамой послежу!» – упал следующий лист.
- Мамой?
«Я же вас вместе видел. Она красивая! Но ей сейчас страшно».
Яков понял. «Он думает, что он наш с Анной ребенок. Сын-призрак. Вот все-таки я сошел с ума, или Затонск? Как бы никто не узнал».
- Хорошо.
«Ура! Я полетел! Если опасность, предупредю!»
Яков собрал исписанные призраком листы и бросил в корзину. «Только бы посланий больше не раскидывал. Не до тебя сейчас, малыш».
…
В первые же присутственные минуты Штольман пришел в больницу, но застал там лишь доктора.
- Анна Викторовна? – Милц взглянул на следователя и ответил: – Нет, Яков Платонович, не появлялась. Прислала записку, что уехала на весь день в Торжок, искать для больницы препараты. Мы с ней как-то говорили на эту тему.
«На весь день…» – Штольман не показал своего разочарования.
- Не поможете ли, Александр Францевич, с практическим советом. Как снять гипноз с человека?
Доктор сдвинул очки на нос и внимательно взглянул на Штольмана.
- Вы полагаете, Анна Викторовна? Опять?
- Да. Только прошу вас держать эту информацию в тайне.
Милц кивнул: – Разумеется. Кстати, до сих пор Анна Викторовна предупреждала меня об отлучках заранее, а не по факту, и это странно. Но к делу.
Он пожевал губами, формулируя.
- Амбруаз Льебо проводил успешные эксперименты, голосом вызывая гипнотический сон и используя словесное внушение в терапевтических целях. Он оперировал понятиями входа в измененное состояние сознания, так называемый гипнотический паралич, и выхода из него.
Вспомнив замерзшее, непослушное тело Анны в парке, Штольман сунул руки в карманы, опасаясь разбить что-нибудь на столе у доктора.
«Я этой скотине обеспечу паралич».
- А это, в свою очередь, подразумевает некую тонкую грань, когда человек одновременно находится и в обычном состоянии, и в измененном.
- Как действовать, доктор? – Якову нужна была конкретная рекомендация.
- Учтите, Яков Платонович, я не профессионал в этом. Во Франции несколько школ гипноза, а я лишь прочитал один труд.
– Я понимаю. Мне бы хоть что-то.
- Простейший способ – найти гипнотизера и попросить его выполнить обратные манипуляции. Причем именно того же самого, так как мы не знаем примененных им формул и внушений.
- Боюсь, доктор, после того как я найду его, обратные манипуляции придется совершать вам, – Штольман был абсолютно серьезен. Его голос приобрел характерные металлические ноты. – По сбору мерзавца из кусков.
- Тогда ждать. Действие гипноза не вечно. Но к сожалению, за время его действия человек может совершить необратимые поступки.
- Поймайте его, Яков Платонович, – Милц был взволнован. – Анна Викторовна дорога не только вам.
Коротко кивнув и поблагодарив доктора, Штольман заторопился обратно.
…
В отделении он зашел в кабинет Коробейникова.
- Антон Андреевич, не в службу, а в дружбу. Можете зайти к Мироновым, узнать, с кем и куда сегодня уехала Анна Викторовна?
- Яков Платоныч, Яков Платоныч… – почти снисходительно бросил Антон.
- Что же вы со всеми отношения-то испортили?
Яков скрипнул зубами, но промолчал. Он бы послал городового, но тому в доме Миронова не ответят. Как и самому Штольману.
- Хорошо, Яков Платонович, попозже зайду, узнаю. Сейчас я, как видите, очень занят.
Штольман вновь сдержался, хотя на столе Антона лежало одно единственное тонкое дело, которое, как знал Яков, было почти завершено. В общем-то Коробейников был прав.
…
- Анна Викторовна, – подал руку Новак, помогая девушке выйти из экипажа. – Добро пожаловать в Торжок.
В экипаже банкир весь извелся, сидя на широком сиденье отнюдь не с Анной, как рассчитывал. И к тому же на ухабах ему в бок попадал острый локоть Марии Тимофеевны. Поэтому на выходе он чуть дольше, чем позволяли приличия, задержал руку Анны в своей и намеревался уже припасть к ней губами.
- Ой!
На его запястье шлепнулась голубиная неожиданность, запачкав кожу и белоснежный обшлаг рубашки.
- Ссу… – зашипел Казик, вытирая руку платком и с ужасом чувствуя, что другая вонючая капля ляпнулась за шиворот.
- Прошу прощения, Анна Викторовна. Приглашаю вас, дамы, на обед в «Старом подворье». Но сейчас вынужден вас покинуть.
...
Веселящийся Трош присыпал сизому семечек: – Хорошая гуля!
====== Часть 12. Неудачи ======
- Анна Викторовна уехала за покупками в Торжок с матерью и молодым человеком, – заглянул Коробейников в кабинет Штольмана.
Карандаш в руке Якова сломался и оставил на документе рваный след.
- Не узнали, – следователь прокашлялся, – что за молодой человек?
Антон кивнул. – Некий Стефан Новак, финансист из Петербурга. Миронов сказал, юноша вежливый, воспитанный, пришел с заслуживающими внимания рекомендациями.
«Он что, рекомендации на Анну предъявил?» – взъярился Штольман, но выдохнув, смог взять себя в руки.
- Миронов не сказал, когда они вернутся?
- Вечером.
Коробейникову самому не нравилось, что Анну Викторовну кто-то куда-то увез, и он предложил:
- Давайте я в банк схожу, проверю, что за рекомендации.
- Благодарю, Антон Андреевич, я сам, – Яков не мог сидеть на месте и ждать у моря погоды. Образ Анны, в страхе закрывшейся рукой, будто ожидая удара, рвал ему сердце.
…
Посетив несколько аптекарей старого города, Анна заказала нужные Милцу лекарства и порошки. Прошлась по набережной Тверцы, полюбовалась Путевым дворцом на Красной Горе. Но вовсе не отложилось у нее в памяти, как мужчина средних лет остановил ее в пустынном переулке, заманил в подворотню и буквально продиктовал доверие и симпатию к молодому банкиру.
Мария Тимофеевна, накупившая вышитых золотом платков и даже платьев с золотой нитью, тоже осталась довольна. На обеде в ресторанчике на Водопойной она оживленно рассказывала о местных достопримечательностях, на что Новак вежливо улыбался. Одновременно пытаясь под столом коленом прикоснуться к бедру Анны.
Отвлекшийся на рыбалку и сверкающие спины голавлей и жерехов, Трош вспомнил о своей миссии к тому же обеду. Колено под столом ему не понравилось.
…
- Марья Тимофеевна, – Новак привстал со своего места, намереваясь подвинуть стул вернувшейся из дамской комнаты Мироновой.
Шнурки натянулись. Стол дернулся и накренился. Чертыхнувшись, Стефан неуклюже свалился на пол, таща за собой соседний стул. Мария Тимофеевна взвизгнула.
- Да что за бл…й город, – тихо матерился Казик, вытаскивая из ботинок порванные шнурки.
По спине его медленно текло малиновое варенье.
Анна улыбнулась, и стараясь не выглядеть невежливой, прикрыла рот ладонью.
…
«Стефан Филип Новак, 26 лет. Рост 5 футов 4 дюйма, сложение субтильное, волосы каштановые», – читал Штольман телеграмму.