— Ну и что плохого в том, что президент банка заинтересовался твоей фирмой? — спросила Джун.
Когда Айрин приехала с работы, мать сразу заметила, что дочь чем-то сильно взволнована.
В ответ на ее вопрос Айрин рассказала о своем знакомстве с Эдвардом Фростом.
Джун смотрела на дочь в недоумении. Айрин вынуждена была признать, что в пересказе сегодняшний разговор с мистером Фростом не выглядел чем-то экстраординарным. Во всяком случае, не настолько, чтобы переживать из-за этого.
— Ты не понимаешь, — сказала, поморгав, Айрин, пытаясь найти слова, чтобы передать матери свои ощущения от презрительного отношения к ней секретарши президента, от высокомерного вида самого Фроста и вообще от всей атмосферы, царящей в офисе. — Он просто вызвал у меня раздражение своим поведением!
Джун пригляделась к дочери и дипломатично посоветовала:
— Ладно, забудь о нем. Сейчас выпьем с тобой кофе. Вряд ли ваши пути пересекутся еще раз. Ты не забыла о костюмах для близнецов на завтрашний утренник в школе?
— Мальчики мне сегодня несколько раз звонили на работу, боялись, что я забуду.
Они присели за кухонный стол, на котором уже стояли кружки с горячим кофе. Айрин улыбнулась матери, и Джун улыбнулась в ответ.
— Да, с ними скучать не приходится. Впрочем, в их возрасте ты была такой же, хоть и девочка. С Ларри я таких проблем не знала, как с тобой. Весь мир в твоем восприятии существовал как одно грандиозное приключение.
Дочь кивнула, продолжая улыбаться, но мысли увели ее в прошлое. Такой я была до встречи с Кевином, подумала Айрин, а потом совершенно изменилась. Почему я позволяла ему так обращаться с собой? Говорят, любовь слепа. Но ведь тогда она была не только слепой, если не понимала, что происходит, а вдобавок еще глухонемой.
Джун допила кофе и принялась резать овощи для куриного рагу, которое готовила на ужин. При этом она что-то говорила, но дочь ее почти не слышала.
Айрин вспоминала, как приезжала сюда из Бостона с Кевином, чтобы познакомить его с родителями. Через год, сразу после окончания университета, они поженились. Ей понадобилось несколько месяцев, чтобы понять, какую ошибку она совершила. Кевин был ее ровесником, очень привлекательный, общительный, и люди, особенно девушки, тянулись к нему. Да, Кевин был сильной личностью, иначе чем объяснить, что она во всем ему уступала? Только в процессе совместной жизни Айрин узнала его с другой стороны и поняла, что он хладнокровный и властный эгоцентрик.
Она вспомнила, как на традиционной встрече со школьными друзьями подруги были взволнованы происшедшими с ней переменами. Что с тобой происходит? Ты не заболела? Такие вопросы сыпались со всех сторон. Никто не узнавал в ней жизнерадостную заводилу школьных лет. Конечно, она тогда много работала, чтобы хорошо зарекомендовать себя в юридической фирме, и уставала. Но, вернувшись после встречи в Бостон, она села перед зеркалом и учинила себе допрос с пристрастием. Дело было не только в усталости, изменилось все: выражение глаз, прическа... Затравленный взгляд вместо открытого прямого, гладкая прическа с пучком на затылке — Кевин не любил, когда она ходила с распущенными волосами. В угоду ему она даже перестала пользоваться косметикой. Уголки губ скорбно опущены вниз. Она выглядела некрасивой и постаревшей лет на десять, если не больше. Даже платья для нее выбирал сам Кевин, не принимая никаких возражений с ее стороны. Что бы она ни сказала, он никогда не соглашался с ней. Глядя на себя в зеркале, Айрин пережила сильное потрясение. Что же с ней будет дальше? Но ведь они были так счастливы вместе! Кевин был добрым и заботливым мужем, разве не так? Да, он был самым лучшим мужем при условии, что Айрин беспрекословно подчинялась ему и не пыталась делать по-своему.
Когда же это началось? Сразу после свадьбы? Нет, тогда он пытался во всем ей потакать.
Она без памяти была влюблена в него и незаметно для себя подчинилась ему настолько, что утратила собственную индивидуальность. Со временем он превратился в диктатора. Ей удалось отвоевать свое право на работу только ценою недельной размолвки, потому что Кевин упорно настаивал, чтобы она целиком посвятила себя дому. В деньгах они действительно не нуждались благодаря отцу Кевина, да и сам он уже зарабатывал неплохо.
В тот день Айрин сделала попытку все изменить. Она распустила волосы, подкрасилась и вышла из дому, чтобы накупить деликатесов. К приходу мужа стол был накрыт, в центре она поставила бутылку вина и зажгла свечи. Надежда, что за романтическим ужином они сумеют спокойно обсудить то, что ее беспокоило, оказалась напрасной. Кевин устроил ей форменный скандал. Даже сейчас ей не хотелось вспоминать, что он ей наговорил в тот вечер.
А через месяц Айрин узнала, что ждет ребенка. С этого момента Кевин стал все позже возвращаться домой, как правило не давая никаких объяснений. Она тяжело переносила первые месяцы беременности, но никогда не жаловалась, чтобы не раздражать лишний раз мужа. Однажды ей позвонил анонимный доброжелатель, который сообщил, что у Кевина роман с одной из секретарш его отца. Айрин не верила до тех пор, пока лично не убедилась в его измене. Казалось, отчаянию ее не будет конца. Трудное было время. Силы преодолеть отчаяние дали ей будущие близнецы. Чувство ответственности за еще не родившихся мальчишек помогло ей справиться с ударом, который нанесла ей судьба.
Из квартиры, которую они снимали с Кевином, она перебралась в служебную квартиру, предоставленную ей фирмой, и продолжала работать почти до самых родов. Через три месяца после рождения близнецов, которых она назвала Майкл и Николае, Айрин наняла опытную няню и снова приступила к работе...