-Кажется, он приходит в себя, - произнес незнакомый голос.
Игорь с трудом открыл глаза и тут же зажмурился от яркого света.
-Как ты себя чувствуешь? - этот голос он не мог не узнать. Он почувствовал прохладное и мокрое прикосновение ко лбу, и Наташа повторила чуть испуганнее чем прежде. - Как ты себя чувствуешь?
Игорь рискнул повторить попытку и снова открыл глаза. Словно угадав его желание, свет потушили и он обнаружил, что сидит за столом директора, а вокруг него собралась целая куча народу, включая самого директора, Крамского, Алены, Наташи, его испуганных родителей и...Юры Алексеева - живого и невредимого - с его обычной желтой палочкой в руках и смотрящего на него, Игоря, со снисходительной усмешкой.
-Все в порядке! - сказал Крамский кому-то. - Скорая не нужна.
Наташа держала Юру за руку и смотрела королевой. Она вся сияла от счастья, но старалась держаться подальше от Алены и даже не попадаться ей на глаза. Владимир Валерьянович вытирал влажными салфетками лоб и складывал их перед собой на ручке своего роскошного алого кресла в хрупкую Пизанскую башню. Все молчали и смотрели на Игоря, ожидая от него чего-то. Не смотрела только Наташа, и Игорю было страшно представить, что будет если она хоть на миг остановит на нем взгляд.
-Что случилось? - спросил Игорь. - Зачем все это нужно?
Крамский пристально посмотрел на него, но ответила отчего-то мама:
-Они все еще ищут Риту и маму Наташи. Они считают, что Рита может рассказать им что-то важное.
У Крамского ожила рация и забормотала на понятном только следователю языке. Сначала Крамский слушал и отвечал встревоженно и сердито, но затем лоб его разгладился, и он почти радостно приказал:
- Кристину в больницу, а Риту сюда. Немедленно.
Шло время. Люди то наполняли кабинет, то внезапно исчезали, и Игорь обнаруживал, что сидит тут совсем один, или в компании непривычно оживленного директора, или Крамский сердито переругивается с рацией, отмахиваясь от медсестры и журналистов. На минуту забежала Алена. Она искала Крамского. Ее слова подействовали на следователя волшебным образом. Он заулыбался, оглянулся на Игоря.
-Все готово! Идем! Пора начинать!
В кабинет русского языка и литературы набилось столько народу, что трудно было дышать. Колька Строганов открыл настежь все окна, но и это не помогало. Владимир Валерьянович сидел взволнованный и прямой как палка за столом Карла Модестовича. Его взгляд скользил по людям, ни на ком конкретно не останавливаясь, в поисках кого-то или чего-то. Рядом в кресле, специально принесенным Игорем из директорского кабинета, сидела бледная, но бесстрастная Рита. Она ела школьный обед, поставив поднос себе на колени и казалось, ее мало волновало, что происходит вокруг. Крамский стоял, облокотившись на кресло, и разговаривал по телефону. У него вообще не было ни одной спокойной минуты. Внимания требовала то рация, грубым голосом вдруг начинавшая вещать ни с того ни с сего, то сотовый, начинавший звонить, едва следователь заканчивал очередной разговор. Часто это случалось одновременно, и Крамский с беспомощным видом пытался разговаривать с ними обоими.
Не смотря на то, что следователь объявил, что все готово - готово оказалось далеко не все. И начало весьма затянулось. Рита успела доесть и даже вернуть поднос в школьную столовую, а директор построить высокую башню из влажных салфеток, которыми его щедро, но несколько неразумно снабжала медсестра.
Но вот, наконец, кажется, собрались уже все. Крамский отключил звук на телефоне, и отдал рацию полицейскому, следовавшему за ним по пятам
Эпилог
24 августа 2011 года
Дорогая Елена Прекрасная!
Я попросил кое-кого отдать тебе это письмо после того как все закончится. Надеюсь, ты не слишком злишься на меня - хоть я этого и заслуживаю. Прости меня за все, если сможешь.
Я бесконечно благодарен за твою бескорыстную и такую важную и полезную помощь. Если бы не ты, и не твоя вера в меня - у меня ничего бы не вышло - и хоронили бы меня сейчас в закрытом гробу безутешные родители. Ты даже не представляешь, какой ценной была твоя помощь, твои вопросы и замечания! И даже представить себе не сможешь, если честно.
Женщина, которая передаст тебе письмо, та самая о которой я тебе когда-то рассказывал - именно она помогала мне в самом сложном для меня - она тот следователь, который вел дело о похищениях в той другой школе. Ты можешь спросить ее о чем захочешь, я попросил ее оставить тебе визитку.