— ...О! Вдруг откуда ни возьмись! — донеслось с берега.
Что-то длинное белое торчит из кустов. Удилище? Непонятно... Но речь Пеки не перепутаешь! Кому ж тут встречать меня, как не ему? Ловит рыбку в мутной воде? Душа ликовала.
— Ну где ты там? Покажись!
Показался. В одной руке палка... сачок. В другой — трехлитровая банка. Что твой юннат!
— Ну, — спрыгнул с зыбкого моста к Пеке, — с уловом тебя!
Обнялись. Но банку Пека не выпускал — видно, она ему дороже меня. Полезли, не разнимая объятий, на берег.
— Самому все приходится делать, — Пека пояснил. Но не очень ясно: что ему приходится делать самому?
— Ты ж на отдыхе? — предположил я.
И сам пока отдохну, трудных тем не касаясь!
— Отдохнем в могиле, — мрачно произнес он.
Ну вот. Приехали!
— Лечусь тут. «Институт профтехзаболеваний». Слыхал?
Я вздрогнул. Видал только что, как вывеску свинчивали с ворот!.. Не сказал.
— Я думал, тут «Горняк Заполярья». — Я огляделся.
— Ну да. Профилакторий при институте, — Пека уточнил.
Убогие домики в трещинах... Похоже, тут уже тоже вывернули последний шуруп.
— Директор я теперь «Горняка».
Поперхнулся я. Чуть не подавился... Умеет устроиться!
— Герой Труда — и директор санатория?
— А простого, думаешь, поставили бы? — не без тщеславия Пека сказал.
— А где предыдущий директор?
— Мздоянц? — мрачно произнес Пека. — Сидит.
Да, хорошая почва подготовлена!
— Теперь я оформляюсь... Инка говорит: «Сам себя будешь лечить: дел по уши хватит!»
Стояли, отдыхиваясь... Или крутой уступ, или здоровье ни к черту?
— Разворовано все... почище, чем на руднике у нас!
Да. В простое место Пека не попадет!
— Вот, — поднял банку, — сам пиявок уже отлавливаю! Медицинских не поставляют теперь.
И пиявок разворовали? Такого не ожидал.
— Нынче все по карманам больше, — вздохнул он.
...Неужто и пиявок?
— Твои-то тут? — Я сменил тему на более благодатную... думал, что так.
— Улетают, — на часы мрачно глянул. — Вот-вот...
— В Москву? — вырвалось у меня.
— Зачем в Москву? В Лондон! Вдуривает Инка, что только в Лондоне должен Митька учиться!
И он здесь? Сердце запрыгало. Да-а, раз Митьку учиться в Лондон везут, значит, семейка Кузьминых в разорении рудника активно участвовала. Вот как люди живут! Ты дочь в английскую школу устраивал — смущался, а они в Англию учиться едут — и не смущаются. Ты все волнуешься, что дочурке далеко ездить, а им в Англию — недалеко! Пеке, ясное дело, ничего этого не сказал. Он ни при чем тут. Только спросил я:
— Как же так? Они в Лондон, а ты тут? В смысле — не провожаешь?
Здесь уже мой проступил интерес.
— Да рассобачились мы! Инка вообще уже... стала наглоту выделять! Чего ему делать там? Нормально бы рос.
...как Пека. Но Инну, видно, не грел такой результат.
— Все! — Я почему-то даже хотел банку отнять у Пеки. — Пошли.
Своими усилиями (или даже жертвами?) укрепил я эту семью — теперь распасться не дам! Иначе — какой сюжет?
Пошли вверх.
— Во! — Пека банку с пиявками приподнял. — Как эти поведут себя, погляжу.
Красавицы, конечно, неимоверные. Но что такого уж необычного он от них ждет?
— А что предыдущие? — я поинтересовался. Хотя тема пиявок мне не близка.
— Сдохли!
— От голода?
— Наоборот! Крови моей опились. Яду наелись. Ходячая таблица Менделеева я! Присосутся — и брык!
Да-а, вид у Пеки на этом курорте не слишком цветущий был.
— Так что же делать?
— Пришли! — Пека на часики глянул.
Стояли, как почетный караул.
— Хрена два бы я с рудника уехал! — злобно он произнес. — Без меня там все провернули. Я тут в Армению сунулся, землетрясение разгребать. Тысячи погибли. Бульдозеристы нужны. Что там творилось!
— Я видал...
— Что ты видал? Столько стран самую лучшую технику послали — ни одна единица до места назначения не дошла.
— Так куда ж делось все? — вырвалось у меня... Туда же, видимо, куда и пиявки!