— Ты слишком впечатлительна, дорогая, ты же знаешь, к врачам зараза не липнет, а мы с тобой профессионалы, — сонно пробормотал он и тотчас заснул снова.
Местоимение «мы» весьма польстило Карине, и она внезапно успокоилась. Надо же, умилилась она, даже во сне нашел нужное слово, хоть и лукавит, а приятно.
Наутро, вспоминая о ночном эпизоде с улыбкой, она заметила:
— И все-таки мне хочется поскорее от этого отделаться.
— Золотые слова, дорогая, — согласился адвокат, набирая телефон Багрова.
Тот появился сразу же, в сопровождении молодого человека в штатском, с бульдожьей челюстью и плечами, формой напоминающими погоны.
— Капитан Хлынов, — представил он, — ведет дело Щетенко. Хлынов — полицейский новой формации: не имеет никаких политических убеждений.
— Я восхищен, — слегка поклонился адвокат и сразу перешел к делу: — Я смогу более грамотно изложить наши результаты, если предварительно получу от вас небольшую справку. Кто из ближневосточных партнеров Щетенко мог оказаться в Петербурге в день вашего прибытия в Москву?
Багров и Хлынов удивленно переглянулись.
— Я же говорил тебе, — заметил полковник, что Самойлов обладает проницательностью рентгеновского аппарата.
«Хоть и полицейский, но все же комплимент, ладно уж, сойдет», — решил про себя адвокат, делая усилие, чтобы не поморщиться.
— Ими занимался капитан, — добавил полковник, легким кивком передавая Хлынову инициативу.
— Вы меня действительно поразили, Александр Петрович, — вместо ожидаемого, по внешности, собачьего лая, капитан обладал нежнейшим тенором и выражался для милиционера, можно сказать, изысканно. — Откуда вам это известно?
— Я это вычислил. Так кто и когда?
— Два сотрудника фирмы «Нефар». Они прилетели в Петербург двадцать пятого апреля, и в день прибытия полковника в Москву, то есть двадцать восьмого, все еще оставались в Петербурге. В качестве официальных торговых партнеров Щетенко они с ним встречались дважды.
— В Петербурге?
— Да.
— Вы уверены, что они не были в Комарово?
— Стопроцентно. Мы с них глаз не спускали.
— Значит, кто-то другой. Кто-то был в Комарово.
Полковник и Хлынов снова переглянулись.
— Дело в том… сам Мехтер, — неуверенно начал капитан и тут же замолчал, собираясь с мыслями, — он не был в Комарово, но проезжал мимо Комарово.
— Не останавливаясь?
— Он останавливался, но…
— Вот оно, событие «икс», — обернулся адвокат к Карине, которая, соблюдая восточную семейную дисциплину, не принимала участия в разговоре.
— Простите, я не совсем понял? — пропел своим лирическим тенором Хлынов.
— Это наша рабочая терминология… Но расскажите, пожалуйста, о Юсуфе Мехтере подробнее.
— Он провел в Петербурге два дня. Сделал городу кое-какие подарки, и в мэрии с ним носились как с принцем. Со Щетенко — никаких контактов. Только с абсолютно респектабельными людьми. Затем тридцатого вечером отправился в Финляндию, но не самолетом, не поездом, а на автомобиле. Хороший мусульманин, видите ли, если не весь путь, то хоть часть должен пройти пешком, а на поезде, понятное дело, это трудно. Он проехал рекомендованным для иностранцев маршрутом: по Приморскому шоссе, затем от Зеленогорска — по Выборгскому. Каждые десять-пятнадцать километров он вылезал из машины, проходил метров двести пешком и затем совершал намаз.
— Когда он молился, он был в поле вашего зрения?
— Нет. Нам приказали его в открытую не пасти, и мы следовали на приличной дистанции, а во время молитвы уходили вперед. К тому же был вечер, темно. Проводили его до Зеленогорска, а потом бросили.
— У Комарово он останавливался?
— Да, на пятьдесят пятом километре.
— После одиннадцати вечера?
— В двадцать три двадцать.
— Вы точное место помните?
— Да, мы отмечали.
Александр Петрович принес со стола Карины план Комарово и указал на шоссе точку, равноудаленную от тех домов, где слышали выстрел:
— Здесь?
Теперь уже не только капитан, но и Багров смотрел на адвоката с изумлением. Первым нашел что сказать Хлынов:
— Александр Петрович, да вы просто волшебник. Я не удивлюсь, если вы извлечете из шляпы кролика или стаю голубей.
— Я покажу вам более интересный фокус — попробую извлечь из шляпы Щетенко.
Пока Александр Петрович кратко излагал результаты семейного расследования, с лица Хлынова не сходило выражение озадаченности, словно он не мог решить, следует ли принимать эту историю всерьез. Полковник же, видавший всякие виды, воспринимал информацию адвоката спокойно, по-деловому.