— Не пойду! — зло прошептал Мишка.
— Ну и дурак, — пришла в себя я, смирившись с тем, что матанализ мне сегодня не решить. Ничего страшного. Девочка я старательная, учусь хорошо, один раз мне простят. — Он тебя не съест!
— Вот потому и не пойду. Что он мне сделает?
— Повторит приглашение, — ответила я, размышляя: и за что это некоторые называют Мишку умным? — Другим тоном. В присутствии других свидетелей.
— Свидетели долго не живут! — зло ответил Мишка.
— Я не скажу, — Боже, и в чем этот дурак меня подозревает? Делать мне больше нечего, как его закладывать. — И Дима не скажет. Дима подтверди? — Дима кивнул с ехидной улыбкой. Смешно ему, видите ли. Хотя... и мне смешно. — Но это тебя не спасет. Твой позор видели многие.
Мишка затравлено выхватил взглядом пару сплетниц с параллельного потока и вновь принялся за еду.
— Миш, не дури! — продолжила я. — Тебе самому не интересно, зачем он звал?
— Нет!
— Миш, Дима с тобой сходит! Правда, Дима?
Повторного кивка не последовало, зато последовал крик души:
— Я еще с ума не сошел!
Замдекана зло посмотрела на нарушителя спокойствия, а Мишка совсем хвост опустил. Я вздохнула:
— Хочешь, я пойду?
— Я не маленький, сам справлюсь, — буркнул Миша, но идея ему явно понравилась. Потому что, не успела я отодвинуть тетрадь и взяться за чай с булочкой, как Миша спросил:
— Но как ты пойдешь? Как я объясню, что пришел с тобой?
— А зачем тебе объяснять? — иронично протянул Дима. Видимо, нашему рыцарю стало стыдно. Девчонка-то оказалась смелее. — Сильно там девки распинаются, чего они в деканат толпой ходят?
— А вы — не толпой? — обиделась я, только вот Димка не тот, над кем можно безнаказанно злословить:
— А мы, Риточка, — табуном. Как молодым жеребцам и полагается.
— На счет жеребцов не знаю — не проверяла!
— Хочешь, проверим! В более интимной, так сказать, обстановке, — протянул Дима, сузив глаза.
Вот гад! Знает же, что не соглашусь! Но на языке так и вертелся несвоевременный ответ-вызов.
— Кончайте цапаться! — вмешался Мишка. — И так тошно. Ты поела?
— Нет! — ответила я.
— Ну так ешь! — прошипел Мишка. — А не болтай!
Димка усмехнулся. Я зло посмотрела на Мишку — кто кому помогает! Он еще и командовать здесь будет! Но насмешливый взгляд Димки, типа, давай, давай, скажи что-то острое, безжалостное, заставил прикусить язычок. И я послушно занялась остывшим чаем и вчерашней булочкой с изюмом.
Димка все еще улыбался. Сволочь! Все они такие! И Мишка! Я ему, а он… И тут заговорила совесть — что я ему? Ради Мишки я туда шла? Не ради Мишки, а ради себя самой. Так сказать, в безопасную разведку. Но Димка! Вот змея — других навострит на пакости, а сам тихонечко с тенистого местечка наблюдает… у… инти… дурак вшивый!
Я представила себе огромную жирную вшу (какого они, кстати, цвета?), почему-то зеленую, в Димкиных гладких, зачесанных назад, светлых волосах. Прямо на этом проборе. И мне стало смешно. Димка сник, он явно не любил чужих, непонятных ему насмешек. Жизнь мне понравилась больше. Запихав в себя остатки булочки и запив все это чаем, я аккуратненько поставила чашечку и блюдце на димкин поднос, за что получила острым взглядом по щекам, всунула тетрадь в сумку, забив в себе голос, что надо решать задания, и бодренькой походочкой прошествовала мимо Димы за Мишкой, почувствовав себя на мгновение королевой.
Мишка шел странно — будто через силу. Весь сгорбившись, он часто оглядывался. Проверял наличие охраны, то бишь меня. Почему я должна была служить этому дылде охраной, я понимала не очень, но насмешничать остерегалась. С людьми в Мишкином состоянии не шутят. «В Мишкином» — значит в состоянии зарождающейся паники. И после этого мужчины — наши защитники! Кто еще кого защищает?
Возле кабинета Мишка запросился в туалет. Как маленький, честное слово! Стоя возле мужского туалета с мишкиной сумкой, я впервые испытала странное желание… поставить сумочку друга аккуратно у стеночки (чего он туда напихал, кирпичей?), и дать деру! Но вспомнились насмешливые глаза Димки и уходить почему-то расхотелось.