Софи планомерно и целенаправленно приводила кухню в порядок. Вместе с тем как посуда, еда и столовые приборы возвращались по местам, сортировались и ее мысли. Что-то она откладывала на потом, о другом никак не могла перестать думать.
О поцелуях. Вообще-то, она их не любила. Но иногда, с определенными людьми и в соответствующей обстановке, ей было приятно.
С Алексом, например.
Они познакомились, когда Софи заканчивала второй курс в универе. И поженились через три месяца. Все из-за нее. Из-за ее привычки входить в жизнь людей так, словно она всегда там была. Она осталась у него на ночь, потом еще раз, а на третий перевезла свои вещи. Они завели кота и планировали детей. Какое счастье, что у них не получилось! Софи не представляла, что делала бы сейчас одна с ребенком.
Оглядываясь назад, она понимала — у нее просто не было времени, чтобы по настоящему полюбить Алекса. Он был классным. Красавчик со сногсшибательной улыбкой. Она вышла за него не потому, что ее прельщала семейная жизнь, а потому, что на него вешались все девушки вокруг. Она просто решила, что заберет его себе.
И поэтому она не скучала по нему. Ни капельки! А обручальные кольца на шее… ну, это для того, чтобы создать образ скорбящей жены. Вдруг ее собьет машина, в морге увидят эти кольца и подумают о ней лучше, чем она на самом деле есть.
Ага. Да. все именно так и есть.
Макс перестал бренчать на гитаре, и, когда Софи обернулась, чтобы узнать почему, он оказался у нее прямо за спиной.
Молча, без лишних проволочек, положил руки ей на талию и прижал ближе к себе. Не грубо, но твердо и решительно. По коже Софи пробежали мурашки. Она откинула голову назад.
Поцелуй в шею не заставил долго ждать. Руки Макса скользнули ей под футболку, ладони накрыли грудь. Но он же младше нее! Да, разница небольшая, но почему она тогда чувствовала себя умудренной опытом женщиной? Так себя ощущают люди, которые спят с детьми? Но он ведь совершеннолетний? Это точно! Батюшки-матушки, до чего она дошла!
Он прикоснулся к кольцам.
— А как же это? — шепнул Макс ей в ухо. Надо же, какой догадливый и правильный!
— Забудь об этом, — отозвалась Софи и резко сняла цепочку через голову, отбросила ее на стол.
Макс повернул ее лицом к себе и поцеловал, одновременно стаскивая футболку. Софи подняла руки и застонала, когда его губы коснулись соска. Выгнулась навстречу и задрожала, кожа покрылась мурашками.
Они с горем пополам добрались до его комнаты, разрывая поцелуй, только чтобы избавиться от очередной детали одежды, оставляя за собой след свитеров и джинсов на полу. Завалились на диван. Макс сверху. Софи обняла его ногами. Ей в скулу ударилось то, что он носил на шее, но она не рассмотрела в темноте, да и не интересовалась этим прямо сейчас.
Спать?
Зависит от того, что под этим словом иметь в виду. Ведь как-то нужно скоротать время до четырех.
****
Зеркало для таких случаев у Макса было особенное. Он вытащил его со дна шкафа, где оно лежало отражением вниз, и держал, отвернув от себя, словно в любой момент оно может укусить. Размером чуть больше альбомного листа, обратная сторона исписана черным маркером, на отражении же — геометрические узоры, линии и спирали. Лицо Софи в нем казалось неестественным и неузнаваемым.
Стас объяснил, что все это необязательно и нужно не для того, чтобы усилить способности и лучше что-то рассмотреть, а, скорее, обезопасить смотрящего.
— Л-ллекс сд-делал ддля н-него.
Софи не ответила. Вот и еще одна причина, почему Макс не хотел пользоваться им. Быть маленьким и беззащитным братишкой ему не нравилось, но преодолеть фобию не мог. И Софи нисколько не винила его за это. Ее страх темноты был вызван интуицией и подкреплен шуточками троих старших братьев — никаких реальных оснований, в отличии от Макса.
Стас нарисовал на полу круг мелом, написал в нем знаки. Если раньше пол выглядел просто грязным, то теперь стало ясно — он грязный не просто, а хранит отпечатки прошлых ритуалов. Помыть его, конечно, не судьба.
И почему она придирается? Ее приютили посторонние люди, без возражений стали помогать, накормили бомж-пакетом, напоили растворимым кофе, даже обласкали — она бросила быстрый взгляд на Макса. За один день она узнала об иных больше, чем за последние полгода, и научилась осознанным сновидениям (хотя еще не точно, что она сможет это повторить). Ее включили в совершенно особенный мир с уникальной атмосферой. Тот, о котором Софи мечтала с детства. А она докапывается до окурков в пепельнице и тараканов. И правда, как ворчащая мамочка.
Макс притащил в круг мобильник, пачку сигарет, зажигалку и пару тетрадок. Зеркало поставил вертикально, опирая на бутылку с водой, сам сел напротив по-турецки.
— Вам необязательно меня караулить. Если что-то будет, я позову, — буркнул он, закуривая.
— М-может, т-тебя п-па-подстраховать?
Макс недобро покосился на Стаса, поджав губы. Этот взгляд Софи уже знала.
— Л-ладно-лладно. Если т-ты бы-будешь н-на мменя так смотреть, я з-за-заикаться н-начну.
Все заулыбались, и мимолетное напряжение было сброшено.
— Мы в-все равно нничего ббы не ув-видели, — успокоил Стас. Он замер на несколько секунд в задумчивости, осматривая кухню так, словно не узнавал ее. Потом обернулся на Софи. — Остав-вайся у н-нас жить.
— Не уверена, что вы сможете выдерживать это долго, — хмыкнула она. На самом деле, все, с кем она жила, были рады ее пунктику на чистоту, это они рано или поздно начинали ее бесить своим свинством настолько, что всякие личностные отношения сходили на нет и оставалось одно раздражение и постоянная слежка — не оставит ли кто-то что-то не на своем месте. Софи уставала от этого. После исчезновения Алекса она поняла, что жить одной для нее лучше всего. — Жаль, конечно, что мы не можем видеть в зеркале то же, что и Макс. Это должно быть интересно.
— Как и сн-ны.
— Сны бывают жуткими.
Стас улыбнулся с таким видом, будто именно это и хотел сказать. Он, зевая, заглянул в холодильник, с тоскливым вздохом закрыл его и поставил чайник.
— Значит, у всех иных разные способности, и если кто-то умеет одно, то не умеет другое?
— Ввообще, это семейное. В-вся родня М-макса п-пп-по отцу в разной степ-пени владеет од-дной и той же способ-бностью.
Софи задумалась о своей семье. Отец и братья едва ли умели хоть что-то и до последнего не верили в существование сверхъестественного. Маме иногда снились сны, которые, время от времени, с большим допущением, можно было трактовать, как почти вещие, и еще она умела гадать на картах. Она делала это нечасто, только перед важными событиями или в сложных ситуациях. Обычно это звучало так: «Карты нормальные выпали. Почти нет черноты. Сдашь, но, наверное, не с первого захода». Или: «Король — это, наверное, Алекс. Он смотрит в твою сторону» — «А я в какую?» — «А тебя в раскладе вообще нет».
Еще была Мари. Ей снились эротические сны, и она никогда не хотела просыпаться. Там были все самые крутые мальчики из двора, школы и музыкалки, с которыми после Мари начинала встречаться (точно, как ситуация с Максом). Но, взрослея, она почти перестала запоминать сновидения, и все, что у нее осталось, — связь с Софи. Но у всех близнецов есть что-то такое, от чего они знают, когда у другого болит голова, или какое настроение, или, живя в разных городах, делают одинаковые стрижки, или смотрят один и тот же фильм.
Мари позвонила через десять минут после того, как Софи заметила пропажу Алекса. И она уже знала, что что-то случилось.
Но тогда почему она сейчас не подает признаков жизни? Софи открыла ватсап, проверила скайп — ничего. Разве Мари не почувствовала ужас Софи, когда та проснулась и обнаружила тела? Она не знает, какие странные и удивительные вещи происходят вокруг сестры? Была в сети десять минут назад. Ну и хрен с ней. Они выросли и стали слишком разными, на месте прежнего взаимопонимания осталось раздражение и обиды. Даже лучше, что она не пишет. Софи никогда не умела находить общий язык со стервозными бабами.