— Итак, если я все правильно поняла, то этот уебок убил троих близких мне людей и сожрал их энергию, а потом свалил. И мы ничего не можем ему сделать. А я так и остаюсь мишенью для полиции, поскольку никаких других подозреваемых у них нет, — произнесла Софи, вдавливая сигаретный окурок в пепельницу.
— Клеща можно поймать в битом зеркале. Но я не представляю, как это сделать на его территории, тем более, когда он сыт и полон энергии, — сказал Макс. — Если не получится с первого раза, он нас прикончит. А опыта ловли всяких тварей у меня нет.
— У Л-л-л-лекса есть, — вмешался Стас. — Э-т-то же его раб-б-бота.
— Придется подождать, когда он вернется. Может быть, к тому моменту Клещ как раз проголодается опять. Но тогда нужно будет вычислить, кого он выберет следующей жертвой.
— Н-н-над-деюсь, н-не мен-ня, — выдавил Стас. — М-моя эн-нн-нергия ем-му п-по-пон-н-нравилась.
— А позвонить Лексу нельзя?
— В зазеркальных пространствах не ловит сеть, — язвительно ответил Макс. То, что он не возражал против вмешательства брата, означало, что дело и правда дрянь.
— Как это вообще провернуть? В смысле, чем для него опасны зеркала?
— Выражаясь простым языком: он — нежить. Его истинный облик уродлив и доставляет ему некоторые мучения. Слабое место таких, как он, — увидеть себя.
— Да уж, он такой страшный, что и сам испугается, — Софи потерла ладонями лицо, напоминая себе, что не любит такие прикосновения, даже если сама же делает это. Сейчас ее раздражало все, и хотелось сорваться. Она устала, и чувство безысходности навалилось тяжким грузом на плечи.
— В битом зеркале, кроме того, что его отражение будет повторяться многократно, оно еще и искажено. Короче, у него случится паника, и в подкорку запишется программа держаться подальше от места, где он может себя увидеть. Потому он нужен нам именно голодным, когда у него не хватает сил сохранять человеческий вид.
— А это правда, что нежить не может войти в дом, если хозяева не пригласят?
— Отчасти, — кивнул Макс.
Софи задумалась. Ей казалось, все должно вот-вот встать на свои места, но мелкие детали ускользали, начинала болеть голова.
— Я поняла. Ладно, — Софи хлопнула ладонью по столу и встала. Она не могла больше сидеть здесь.
Внутри подрагивала душа от страха и негодования. То же самое она чувствовала, когда исчез Алекс. Неизвестность и невозможность все исправить, понять — вводили ее или в апатию, или в ярость. А сейчас было нечто среднее, пограничное состояние.
— Ты куда? — Макс поднялся следом за ней и потянулся, чтобы взять за руку.
Но Софи отдернула ладонь, избегая прикосновения.
— Мне нужно побыть одной и подумать.
— Т-т-ты п-приедд-дешь к н-ннам?
— Да. Наверное. Не знаю.
Софи схватила куртку со спинки стула и сигареты Макса. Оделась на ходу и быстро зашагала в сторону метро. Она надеялась, что они не пойдут за ней и дадут возможность успокоиться.
Требовать большего, чем они для нее сделали, глупо и эгоистично. Это ее проблема. Ей нужно или смириться, или решить ее. Софи не хотела, чтобы парни пострадали. Тогда ей прибавится чувства вины, а у нее и так его было достаточно.
Софи бесцеремонно воспользовалась тем, что теперь люди и от нее шарахались. Плюхнулась на освободившееся место в вагоне и заткнула металлический шум наушниками, сделала погромче. Но никакая музыка не могла заглушить мысли.
Картинка стала собираться из разрозненных частей.
Она думала, что фонтан приведет ее к Алексу. Но на самом деле, это был своеобразный вещий сон. Муж указал ей на убийцу тех, кто в тот момент был еще жив. Может быть, если бы она не забыла, на что он показывал, то раньше нашла Клеща и спугнула бы его?
Почему он вообще выбрал их?
Да все просто. Динара занималась устройством похорон бабулечки. Она сама пришла в его магазин, и он почуял, что может поживиться. Украсть ту удивительную, домашнюю энергетику, которая делала особенным все, что имело отношение к Динаре и Эндрю. Из-за чего у них удобно спалось на полу и никогда не хотелось уезжать. Он был голоден, а тут подвернулся случай узнать, где живут будущие жертвы, подобраться к ним максимально близко и быть уверенным, что зеркала в доме завесят на сороковой день. Может, он и подал эту идею Динаре.
Вот тебе и вся прелесть снов. Софи поняла, что должна ехать сюда, но не смогла предотвратить их гибель. И более того — сам вляпалась в целую историю, из которой теперь не знала, как выбраться.
Что она может? Что ей делать?
Она вышла на Театральной и перешла на привычную ветку, как всегда ездила с вокзала к Динаре и Эндрю. Бессознательные действия. Она возвращается туда, где ей лучше бы не появляться.
Как ей жить с этим дальше? С мыслью, что она отступила и не смогла помочь.
И что вообще ее ждет? Станет ли она прятаться от полиции? Как долго это продолжится? А потом она просто сядет в тюрьму за преступление, которого не совершала, а Клещ останется на свободе и будет дальше убивать? Никто не сможет ему помешать.
Рядом уселся дядечка лет шестидесяти с длинными седыми волосами, собранными в хвост, и совершенно вымотанным видом. Софи мельком глянула на него, а он слабо улыбнулся. Но потом нахмурился и схватил ее за руку. Он пытался что-то сказать, но только открывал рот и шевелил губами — слов не было.
— Я не понимаю, — беспомощно призналась Софи. Старик больно сжимал ее плечо, она попыталась мягко высвободиться.
Он отпустил ее сам и стал размахивать в воздухе руками. Она сообразила, что старик немой, но язык жестов не понимала. Огляделась по сторонам — но никто не обращал на них внимания.
— Вам нужна помощь? — спросила Софи растерянно. Может, ему плохо? Она осмотрела его одежду и поняла, что это больничная форма. Что-то вроде той, в какой она спала дома у Энди. Старик энергично помотал головой и ткнул ее в грудь. — Мне? — он кивнул.
Сумасшедший какой-то.
Софи заметила у него на груди круглую эмблему больницы. Той, в которой работал Эндрю.
Немой старик! Положил ладонь на лоб мальчику и тот умер!
Софи отшатнулась от него и случайно толкнула сидящего слева парня. Наушник выпал у нее из уха, и она, не раздумывая, сунула его обратно, все еще озадаченно глядя на старика. А он теперь заулыбался и одобрительно кивнул.
Перемен требуют наши сердца,
Перемен требуют наши глаза,
В нашем смехе и в наших слезах,
И в пульсации вен
Перемен! Мы ждем перемен.
========== 08. Незнакомая ==========
Ритмичный стук колес разогнавшегося вагона удивительно точно совпадал с биением сердца Софи. Она потерла слипающиеся глаза и мучительно пыталась сообразить, что же произошло. Справа от нее было пустое место — никакого немого старика. Он ей приснился! Наверное, она задремала.
Софи посмотрела в другую сторону, и у нее перехватило дыхание. Макс, привлеченный ее суетой, сдвинул шапку с одного глаза и молча наблюдал. Но его здесь не должно быть! Он же остался со Стасом в кафе? Цой в одном наушнике все еще требовал перемен.
Софи почувствовала головокружение и тошноту. Спать и читать в движущемся транспорте — плохая идея для людей со слабым вестибулярным аппаратом.
Вагон начал тормозить, и механический голос объявил станцию Динамо.
— Ты чо-т позеленела, — равнодушно заметил Макс, глядя на нее, как на случайную попутчицу, незнакомку. Странную, подсевшую к нему в вагоне, заявившую, что он приснился ей, а потом еще отняла один наушник. Он был все в той же парке и кедах.
А Софи — в своей обычной одежде и сапогах, адски натирающих ноги, которые она собиралась выбросить. Желание блевануть стало нестерпимым. Она закрыла рот ладонью, встала и влилась в поток покидающих поезд.