Она прошла темную арку и свернула в сквер, который вел в сторону метро. Софи ежилась от холода и мороси. Она не забыла шапку? Твою мать! Да нет у нее никакой шапки! Чемодан бил ее по левой икре, а пакет врезался в пальцы. Она чувствовала себя настоящей преступницей, которая замела следы и скрылась.
Господи! Что если это и правда сделала она? Ведь не было же там никого другого! У нее случился сдвиг по фазе, приснился очередной кошмарный сон, она испугалась и перерезала их. Почему так не могло случиться? Почему версия с кошкой и призраком кажется ей более реальной? Она просто не хотела признавать, что сделала это!
Но какой же нужно быть психопаткой, чтобы убить людей, которых любишь, без причины, без подготовки, а потом забыть об этом?
Она попыталась вспомнить, что произошло ночью.
Пришла поздно. Эндрю храпел? Сложно сказать. Проснулась от страха и увидела ту неведомую тварь на их кровати. Было три часа ночи. Сняла с зарядки телефон и лежала в ступоре два часа. Услышала бой часов из квартиры бабулечки. Проснулась во второй раз в пять. Телефон опять был на зарядке. Они были мертвы. Что из этого было сном, а что явью? Приснилась ли ей тень? Если да, какое она имеет отношение к тройному убийству?
Софи спустилась в подземку и села на первый же поезд, даже не задумываясь, в какую сторону он едет.
Если это сделала Софи, то когда?
Когда вернулась? Да. Она зашла на кухню, могла взять нож, перерезать им глотки, потом принять душ и лечь спать. Пиздец. Какой же бред! Сейчас она сама себя убедит в своей виновности и тогда ничего не останется кроме того, как сдаться.
Эндрю рассказывал про старикана, который убил парня своим прикосновением, и никто ничего не смог доказать. Вот только это не ее случай. Болезнь против резаных ран и простое касание против ножа с ее отпечатками. Тут любому все очевидно, и если полиция выйдет на нее, останется два варианта: тюрьма или психушка.
Толпа потянула Софи к выходу и она последовала за ними, не осознавая, на какой станции находится. Люди уже заполонили метро и, чтобы не привлекать к себе внимание, она влилась в поток, нырнула в переход, а потом в другой вагон. В нем даже были сидячие места, она заняла одно и закрыла глаза.
Главное — не расплакаться! Но вообще-то, Софи никогда не плачет, так что этого можно не опасаться.
Они остались там одни. Мертвые, в крови и каких-то мошках. Она даже не вызвала скорую. Кто и когда их найдет? Вдруг это случится только когда их тела начнут разлагаться и появится трупный запах?.. Это ужасно! Она — чудовище! Как она могла просто сбежать, спасая свою шкуру?
Но с другой стороны — они мертвы. Это плохо и больно, но им уже нечем помочь. А Софи все еще жива. И ей не хотелось садиться в тюрьму за тройное убийство, которого она не совершала. Как ни старалась, она не могла уговорить себя, что сделала это.
Куда ей теперь деваться? Ехать на вокзал и возвращаться домой? Сделать вид, что не приезжала сюда, соорудить алиби? Но еще она должна узнать, что же все-таки случилось. Сколько можно тайн? Сперва Алекс, теперь это…
Софи перевела взгляд на разноцветную карту метро, прикидывая, как ей лучше всего добраться до вокзала. Она как раз была на ветке, где находился ее фонтан из сна. Каким же теперь это казалось глупым!
Вагон остановился, механический голос объявил остановку и следующую, двери распахнулись.
Вошел парень в полосатой шапке.
Он был сонным, в наушниках, парке цвета хаки и поношенных кедах, с рюкзаком в руках. Он остался стоять у двери и самым простым и очевидным было прислониться к ней спиной. Вместо этого парень повернулся лицом к стеклу, в нем отразилось его сосредоточенное, чуть напряженное лицо. Теперь он был в той же позе, что и позавчера, когда Софи видела, как он говорит сам с собой. Это подтолкнуло ее к действию.
Она сомневалась пару секунд, а после встала, не позволяя себе передумать. Он подумает, что она помешанная психопатка и преследует его. Конечно! А как это еще выглядит? Но идей получше просто не было. Он — единственный человек, кроме Динары и Эндрю, кого Софи знала в столице. Возможно, это значит, что ему грозит потенциальная опасность.
Она протиснулась к выходу, как и в прошлый раз вытащила у него один наушник и шепнула:
— Мне нужна твоя помощь.
========== 04. Не иная ==========
Софи душил приступ ОКР, и, чтобы хоть немного противостоять ему, она закрыла глаза. Но в памяти уже отпечаталась гора немытой посуды с остатками еды, сваленная в раковину, и липкая лента, свисающая с потолка и усеянная трупами мух, — и это в марте месяце! Стол, усыпанный крошками, шелухой семечек, с липкими даже на вид разводами (возможно, очередной вид приманки для мух), переполненная мусорка, в которую явно пытались запихнуть все больше, отрицая необходимость тупо вынести ведро. И гвоздь программы — домашние животные. Точнее, насекомые.
Зато теперь она поняла, почему, когда они вошли в квартиру, не пришлось разуваться. Судя по тому, как хрустело под ногами, — это опасно. Можно или намертво прилипнуть, или наступить на битое стекло.
— Как тебя зовут? — спросила Софи. Набравшись смелости, она открыла глаза.
Парень добавил в чайник со свистком воды и поставил его на огонь. Сел на табуретку у стола. Над ним нависал огромный кухонный шкаф, в который он почти упирался макушкой и который был противного голубоватого цвета, обшарпанный по краям.
— Макс.
— Софи.
Она не знала, куда ей сесть, и чувствовала себя странно. Отвращение оттого, что она видела, перемешивалась с ярчайшим чувством дежавю из всех, что у нее случались за последнее время. Ей казалось, она не просто была здесь раньше, а жила, знает, где что лежит, и когда и кем было принесено. Они молча рассматривали друг друга, так, как вообще-то не принято в обществе, — глядя в упор, изучая, отыскивая во внешности и одежде что-то интересное и значимое.
Макс не снял ни шапку, ни парку, ни, само собой, кеды. Он был симпатичным, но не холеным красавчиком, каких в столице толпы. И все равно, глядя на него, Софи испытывала тесноту в легких, эта его усмешечка, тоннели, шрам, рассекающий бровь, прямой, смелый взгляд, каких сама Софи избегала, в одном ухе все еще наушник. Что-то вроде: я готов уделить тебе часть своего внимания, но, вообще, музыка мне нравится больше. Он был младше Софи на пару лет, едва ли ему больше девятнадцати. А ехал, скорее всего, на учебу. В группе найдутся девчонки, которые сохнут по нему, и те, кто знает, что он — иной. Может быть, последние полгода у него из-за этого случались стычки и проблемы. Но у него нет постоянной девушки, а родители если и есть — живут где-то далеко и не знают, какая вокруг него помойка. Музыка, которую он слушал, у современной молодежи не популярна, но он мог унаследовать ее, как и сама Софи, от старшего брата.
Свист отвлек Софи от дальнейшего анализа. Макс, не поднимаясь, потянулся к шкафчику у себя над головой, открыл его и достал оттуда полупустую банку с растворимым кофе. Софи сняла чайник с плиты, но куда плеснуть кипятка, не нашла. Чистой посуды просто не было. Как, впрочем, и целой.
В глубине души она понимала, что все к этому идет с первого момента, как оказалась в кухне, но теперь перестала бороться с собой и отправилась к раковине. Каким-то чудом там нашлось моющее средство и мочалка. Хотя, если ими никогда не пользовались, то неудивительно. Софи сняла куртку, осторожно повесила ее на край двери — относительно чистое место — закатила рукава и принялась за дело.
— Ты собираешься все вымыть? — уточнил Макс, спустя пару минут.
— Да. Меня это успокаивает.