— Уважаемый Аид, позвольте мне с вами переговорить, — неожиданно для всех и для Кати в первую очередь, из-за спин двух безымянных возник Андрей и встал между Аидом и Катей, загородив ее от взгляда Аида. Катя, воспользовавшись растерянностью Аида, выдернула свою руку из его липких ладоней и убрала ее в карман своего плаща.
— А ты кто такой? — недоуменно спросил Андрея Аид и злобно сощурил свой здоровый единственный глаз.
— Я? — словно не понимая, зачем его об этом спрашивать, когда и так все ясно, всплеснул руками Андрей. — Я старший брат Малыша. Сколько раз я ему говорил, не лезь поперек батьки в пекло. Подстрелят, кто потом будет виноват? А? — Андрей, словно умелый актер, вопрошающе посмотрел на собравшихся вокруг толпу зрителей.
— Ты? Или ты? А может ты? — Андрей сделал несколько шагов к обступившей их толпе и стал выспрашивать, поочередно тыкая пальцем в каждого стоящего в первом ряду. Каждый отрицательно мотал головой, явно отказываясь быть ответственным за младшего брата Андрея. Андрей был с ними согласен. Он взглядом выражал собравшимся свою благодарность за то, что все понимают, насколько тяжела его участь старшего брата. Он тяжело вздохнул и с грустью в голосе произнес: — Вот и я говорю, что никто.
Андрей вернулся к Малышу и Аиду, который с нескрываемым подозрением наблюдал за организованным Андреем цирком. Не обращая внимания на стоящего рядом Аида, Андрей продолжил свой монолог несчастного старшего брата. Он подошел к Малышу и крепкого его обнял, прижав его голову к своей груди и поцеловав в капюшон.
— Никто о тебе не позаботится мой милый Малыш, так как я о тебе. Потому прошу тебя не лезь больше в пекло раньше батьки.
— Какого батьки! — рявкнул Аид, не понимая, как это за считанные секунды какой-то брат отвлек на себя все внимание толпы и перевел тему в совершенно иное, не его Аидово, русло.
— В смысле, какого батьки? — не понимающе уставился Андрей на Аида, продолжая крепко прижимать к себе Малыша, прикрывая его своей широкой спиной от взгляда Аида.
— Ты сказал, не лезь в пекло раньше батьки! Ты батька?!
— Я? С чего бы это вдруг. Нет ни капельки, — сделал удивленными глаза Андрей и добавил — Ну может быть когда-нибудь я, и стану батькой, чего уж тут скрывать есть такие мысли. Но нет — я не батька. А что?
Все вокруг замерли, ожидая, когда грянет буря. Лицо Аида из бледного стало пурпурово-красным, его единственный глаз засверкал гневом. С губ Аида вот-вот готово было сорваться проклятье и приказ разорвать на части мерзкого брата, но случилось еще более неожиданное событие.
Пока все наблюдали за реакцией Аида, Катя, воспользовавшись тем что, Андрей прижал ее к себе и тем самым прикрыл от взгляда других, достала из-за пазухи плаща два полуавтоматических пистолета, зарядила их и один протянула Андрею. Она, конечно же, очень рисковала, доверяя заряженное оружие своему пленнику, но ничего иного у них не оставалось, кроме как довериться друг другу. Андрей был солдатом Внутреннего города ненавистного всем жителям Внешнего города и в данной ситуации он был на их стороне.
Андрей, почувствовал в своей руке холодную рукоять пистолета, вложенного в его ладонь Катей и синхронно с девушкой развернулся к Аиду боком. Одновременно Катя и Андрей под выдох изумленной толпы достали свои пистолеты наружу и направили их на Аида. Два ствола полуавтоматического оружия были приставлены к голове Аида, своим холодом в миг, остудив его вспыхнувший гнев.
— Молчать! Всем стоять на месте и не двигаться! Кто сделает хоть одно резкое движение, будет виновен в смерти своего вождя! — воскликнул Андрей, продолжая одной рукой обнимать Малыша, а в другой держать приставленный ко лбу Аида пистолет.
— Оружие наружу! — скомандовал Старшан, и в доли секунд вся его команда извлекла из-под плащей автоматы, встав плотным кольцом вокруг Аида и Андрея с Катей.
Лица людей в толпе стали хмурыми и злыми, но никто не двигался и не предпринимал каких-либо резких движений. Быть виновным в смерти вождя никто не хотел.
— И что дальше? Что ты предпримешь дальше брат Малыша? Ты не сможешь меня так долго держать на мушке. И живым ты, твой брат и твои друзья отсюда не уйдут, — произнес Аид. Его голос был уже спокоен, а единственный глас с нескрываемым интересом разглядывал новый объект, заслуживающий внимания.