— Эх. Как было бы здорово, если бы слова старика оказались правдой и люди смогли бы сюда переселиться, — вырвалось у Андрея. Он почувствовал, как по его щекам текут слезы.
Андрей закрыл глаза и подумал, что с него хватит. Он насмотрелся на сказку и теперь хочет проснуться в знакомом с младенчества мире, где он привык выживать.
Андрей открыл глаза. Потолок тюремной камеры был на месте. Андрей резко поднялся и сел. Глюцерин притупил боль и потому он не почувствовал никакого дискомфорта.
— Я проснулся, когда сам этого захотел, — констатировал он в слух свершившийся факт. — Это конечно не такое уж и событие, но…
Андрей замолчал, на некоторое время задумавшись. Неожиданно к нему пришла пугающая мысль. Глаза Андрея испугано расширились. Он медленно поднес руку к карману своей куртки. Куртка была на нем все время, что он был в похищение. Андрей опустил пальцы в карман и замер. Его сердце учащенно забилось, лоб покрылся испариной. Его пальцы нащупали, нечто тонкое и хрупкое на ощупь. Очень медленно, затаив дыхание, Андрей вынул на свет таинственный предмет из своего кармана. Он поднес его к глазам и стал разглядывать, не веря в то, что видит. Это было не реально!
Прямо перед своими глазами, на расстояние двадцати сантиметров Андрей держал в своих пальцах конструкцию из сна под названием — Трава. Она была засохшей, но не настолько, чтобы рассыпаться в его руках. Она никак не могла к нему попасть случайно. Прачечная казармы отстирывает все белье солдат до блеска. Этот экземпляр не существовал не планете Земля уже лет сто, как минимум. Андрей поднес его к носу и понюхал. Он пахнет! От Травы шел еле ощутимый запах. Этот запах был не из мира мертвых городов. Это был запах из мира живой природы. Из его сна. А эту травинку, Андрею положил дед, когда он был во сне.
Андрей закатил глаза и что есть силы ударил себя по щеке. Он был поражен настолько, что забыл про огромную гематому на правой стороне лица. Сильная боль расколола лед обезболивания глюцерина и заставила парня закричать от боли. Слезы брызнули из глаз.
— Твою мать! — выругался Андрей. Он прикусил губу, чтобы сдержать волну боли. Траву он поднес к носу и жадно ее нюхал, словно пытался в ней найти обезболивание. Когда спустя пять минут боль отступила и глюцерин, справился с ее притуплением, Андрей вытянул руку с Травой и, прищурившись, посмотрел на нее. Трава была на месте. Все вокруг было реально — боль ссадин после драки со Степаном и конструкция Трава из другого мира. Из мира его снов.
Андрей бережно убрал единственное доказательство того, что он не сошел с ума, назад в карман и лег на спину. Ему надо было многое переосмыслить.
Но лязг замка не позволил ему углубиться в свои размышления.
Открылась дверь, и на пороге темницы возник Степан в сопровождении все тех же мужчин, что его сопровождали на Турнир.
— Вставай, — скомандовал Степан Андрею. Он был все также угрюм и не многословен. Все его лицо представляло собой огромный синяк.
— Вижу, не я один хреново выгляжу, — хмыкнул Андрей. К нему вернулось его знаменитое чувство юмора. Последнее событие с Травой в реальном мире вернуло Андрею веру в себя.
Степан приподнял удивленно одну бровь, но ничего не сказал.
Андрею помогла подняться на ноги. Он только успел быстро и не заметно схватить с книги последнюю пилюлю глюцерина.
Пленного выели из камеры. Его поддерживали за руки, чтобы он не упал. Хотя Андрей и чувствовал, что он в норме и сам может идти, но помощь ему все-таки была не лишней.
Степан выходил последним. Он задержался в камере, увидев на полу книгу Андрея. Степан поднял ее и открыл пару страниц. Увидев в ней картинки, похожие на те, что ему показывал когда-то Старейшина он замер, а затем быстро убрал книгу себе в карман и последовал за узником.
Андрея вывели на улицу. Вокруг смеркалось. Наступал вечер. На улице людей не было. Видимо все находились у себя дома и готовились ко сну.
Андрея быстро провели по улице до дома Старейшины. Их путь пролегал мимо центральной площади, где проходил Турнир. Площадь была пуста. Не было ни трупов Старейшины со Скифом, ни стульев для членов совета. Не было и пепла, который мог бы остаться после церемониального сожжения трупов. Отсюда Андрей сделал вывод, что прощание со Старейшиной и Скифом перенесено. Андрей догадывался что послужило причиной, а вернее кто. Удар Степан не убил Андрея, а только выключил. А без трупа приговоренного повстанцы не хотели прощаться со Старейшиной.
Налетевший ветерок поднял песок и закружил его по пустынной площади. Он принес едкий запах серы, заставив людей скривиться в отвращении. Один одинокий стул с голографией на нем стоял посреди площади.