— Она должно быть так зла на меня, — говорю я, крутя край одеяла Софи между своими пальцами.
— Моя мама? — Софи пожимает плечами, более беззаботно, чем её нынешнее физическое состояние оправдывает, на мой взгляд. — На самом деле, нет. Я имею в виду, не на тебя конкретно. Отчасти. Она чрезмерно меня опекает. Кроме того, это был мой выбор, чтобы отбросить тебя назад. Моя мама знает, что она должна разрешить мне принимать такие решения самой.
Я киваю, думая о том, к чему мы с Сиеррой пришли. Иногда это напрягает, но я бы не стала возвращаться к тому, как всё было раньше. Наличие выбора — чрезвычайно освобождающая вещь.
— Я смотрела новости, — говорит Софи, указывая на приглушённый телевизор, установленный на барной стойке у стены позади меня. Я не заметила его, когда вошла. — Я думаю, что если бы полиция на самом деле поймала кого-то вчера вечером, они бы упомянули об этом. Не похоже, чтобы этот город умел хранить секреты.
— Без шансов, — говорю я, и у меня болит сердце, но, несмотря на свежую боль, моей ране уже несколько месяцев. — Новости путешествуют быстрее скорости света в маленьком городке.
— В прошлый раз, должно быть, это было ужасно, — тихо сказала Софи.
— Так и было.
Моё горло сдавило, и я так устала и расстроена, что даже малейшие эмоции кажутся подавляющими. И воспоминания о Джейсоне Смите всё еще свежи.
— Итак… мы всё ещё пытаемся поймать убийцу? Или мы просто предотвратили какое-то странное отклонение?
Я пожимаю плечами.
— У меня больше не было видений, поэтому у нас нет ничего, с чем можно было бы продолжить. Но мне не нравится то, на что мы натолкнулись, с Дафни. По-прежнему чувствую, что работа выполнена наполовину, понимаешь?
— Не только ты, — бормочет она.
— Нужно ли позвонить? В службу защиты детей, я имею в виду, — говорю я, возвращаясь к нашему первоначальному плану.
Софи раздумывает, скрестив руки на груди:
— Может быть? Когда ты сказала Дафни, что вернёшься?
— Я просто сказала что несколько пару дней, чтобы не быть привязанной ни к чему.
— Похоже, бессмысленно звонить кому угодно, если Дафни склонна рассказывать незнакомцам, что она в безопасности и счастлива.
Софи звучит так же потеряно, как я себя чувствую.
Я вздохнула и плюхнулась на подушки рядом с Софи, так что наши головы оказались близко друг к другу.
— Я понимаю тебя, и ты права.
— Но… — подсказывает Софи.
Я смотрю на потолок.
— Но эта комната. Это было жутко. И я знаю, что говорю, тебя там не было, и это было совершенно паршиво, учитывая, что ты бы хотела там быть, но то, как она смотрела на меня, когда она вся была пропитана кровью той ночью, которую ты перемотала. Её глаза. Это было…
— Грустно? — подсказывает Софи, когда мой голос затихает.
— Ужасающе, — шепчу я. — Я знаю, что она, должно быть, только что нашла своих родителей мёртвыми — безумно, жестоко убитыми. Но, похоже, она всё поняла, — Я закрываю глаза и начинаю их тереть. Усталость берёт своё, и я позволяю себе расслабиться и лечь. — А потом, когда они вытащили её из машины, и она закричала — и звук не казался человеческим. Это было ужасно, — надрывно заканчиваю я. — Тогда они ударили её электрошокером. Вот когда я позвонила тебе. Я знала, что сделаю всё, чтобы этого не произошло. Это был кошмар.
— Я догадываюсь, — тихо сказала Софи.
Её постель такая мягкая и удобная, с мягкими подушками вокруг головы, и хотя миллион мыслей пронзает мой разум, я чувствую, что мои мышцы расслабляются, и моё дыхание замедляется, когда сонливость парит надо мной.
— Ты собираешься спать? — тихо дразнит Софи.
— Нет, — лгу я.
— Ты спала прошлой ночью?
— Не совсем, — я отвечаю на этот раз правдиво.
— Я не возражаю, если ты поспишь.
— Плохие манеры, — настаиваю я, пытаясь открыть глаза. Мои уши покалывает, и я издала стон, когда поняла, что у меня будет видение. — Не волнуйся, — говорю я Софи. — Я собираюсь полностью отключиться на минуту или две.
Я закрываю глаза; Я не собираюсь бороться с этим. Не сегодня. Мы спасли семью Уэлш, но убийца всё ещё там. Так, и я просто слишком измучена, чтобы бороться с видением. Поэтому я немного придвигаюсь ближе к Софи, чтобы убедиться, что я не упаду с постели, краем сознания понимая, что я никогда не делала этого раньше; позволив себе иметь видение перед тем, кто знал, что происходит. Это приятно.
Я сдаюсь.
Глава 22
Я стою посреди скользкой морозной улицы в ясную холодную ночь, и ничего не вижу, кроме мигающего жёлтого света светофора на пустых улицах. Перекрёсток пуст в течение долгого времени, и я не уверена, что я должна увидеть — я вообще не чувствую притяжения в любом направлении.