Шипящий звук исходит от кого-то, находящего на земле, неспособного дышать из-за того, что у неё в горле нож мясника. Удары её сердца видны в ритмической пульсации крови из разорванной артерии; её кровь ярко-красная на снегу.
У меня перехватило дыхание.
Она в выцветших карго и в серай футболке «Доктор Кто», в джинсовой куртке вместо пальто.
— Нет, — говорю я, хватаясь за контуры Тардиса, на моей собственной груди.
Свет тусклый, но достаточно яркий, чтобы я узнала себя, и я задыхаюсь, лицо в кровавых веснушках. Моё умирающее состязание — ещё две ножевые раны — моя рука и плечо на правой стороне — и каждая кость в моём теле сдаётся.
Я падаю на колени, задыхаясь от ужаса, что я даже не могу кричать, наблюдая за спазмами и коллапсом в смертельной тишине, лицо фиолетовое и искажённое. Мои глаза встречаются с моими собственными умирающими глазами, и на мгновение я клянусь, что я на земле вижу меня.
А потом она умирает.
Я умираю.
Моя собственная смерть. Мы все это видим. Сиерра увидела её, все эти годы назад и ничего не сделала для её предотвращения. И затем, когда я помешала ей, мой папа умер вместо неё, и моя мать больше могла не ходить.
Я ожидала большего предупреждения.
Что я могу сделать?
Я помню фигуру, которая чуть не опрокинула меня.
Это был кто-то маленький.
Очень маленький.
Если только не…
Если это не был взрослый.
Мой желудок сжимается и поворачивается, и я едва добираюсь до края поляны, и меня так тошнит, что наверное мое физическое тело сейчас тоже рвет на рулевое колесо в маминой машине.
Я была слепой? Глупой? Отчасти одновременно?
Что подумает разумный человек, если он попадёт на место преступления и найдёт кого-то, сжимающего кровавое оружие убийства? Дважды, из-за моих сверхъестественных преимуществ. Дважды!
И я отбросила его, потому что я уже ошиблась в отношении Софи, и десятилетняя девочка не могла убить двух спящих взрослых, вырвавшись из запертой двери спальни. Они бы услышали её. Они бы её остановили.
И она сказала мне, что была счастлива.
Но когда я смотрела на все возможные варианты будущего в моём куполе, единственная ситуация, которая последовательно заканчивалась смертью обоих родителей, была когда убийца сначала выводил из строя отца. Миссис Уэлш была не очень крупной. Маленькой и хрупкой— бывшая чирлидерша. Не совсем необоснованно, что Дафни могла одолеть сонную миссис Уэлш, но только если её гораздо более крупный отец уже был мёртв. И если они пили спиртное или принимали снотворные, или просто это был действительно очень утомительный день….. тогда что?
Тогда, может быть, десятилетняя девочка могла вырваться из своей комнаты и убить двух спящих взрослых.
— Я закончила! — кричу я на небо, надеясь, что это снова сработает, как в видении, которое я видел с Софи.
Мне нужно вернуться к Сиерре.
Я должна разобраться в этом.
И, честно говоря, я хочу посмотреть, есть ли у Дафни синяки под всей этой кровью. Я так сильно хочу, чтобы её толкнули к краю недобросовестные родители. Я хочу, чтобы эти смерти были оправданы. Чтобы Дафни не была виновной.
Чтобы моё вмешательство было оправданным.
К моему огорчению, видение задерживается дольше, показывая мне ничего, кроме тёмного леса, в котором вселенная планировала мою смерть. Но, в конце концов, с порывом цвета, я вернулся в своё физическое состояние — в моей машине — мои пальцы так крепко сжимали руль, что я больше не могла их чувствовать. Я, кажется, не пострадала — я пошевелила пальцами о палец, чувствуя свои конечности.
Я в порядке.
Я в порядке.
Но у меня всё ещё есть ошибки которые надо исправить.
Машина заведена, но когда я пытаюсь перейти в реверс, двигатель не работает. Я дергаюсь, проклинаю и бью по коробке передач кулаками, но ничего не меняет тот факт, что, если я пойду куда-нибудь сегодня вечером, это не будет на этой машине.
Дверь со стороны водителя застряла в снежном сугробе, поэтому, убив двигатель, я должна перебраться на сторону пассажира и выбраться оттуда. Я нажимаю кнопку на моих ключах, которые запирают автомобиль, но я знаю, что как только придёт полицейский и увидит кровь на пассажирском сиденье, это не будет иметь значения; они, вероятно, просто разобьют окна.
Я так влипла.
Я плотно натягиваю свою джинсовую куртку вокруг себя, её однослойную скудную защиту от ледяного холода суровых февральских ночей Оклахомы. Трудно даже взглянуть на одежду, которую я ношу, не видя, как она запятнана моей собственной кровью. Когда я бегу к дому, я напоминаю себе о других видениях, которые у были меня, что я смогла изменить — одина версия меня, убивающая одноклассника. Это не должно быть концом. Я взяла на себя ответственность за свой собственный выбор, и настало время доказать это.