Но сначала я должна вернуться к Сиерре и сказать ей, о том что я узнала.
Когда я спотыкаюсь на ледяном тротуаре, я понимаю, что я никогда не спрашивала Дафни, что случилось. Оба раза я нашла её в этом сарае, она не говорила, и я не хотела больше травмировать её, заставляя занова переживать этот опыт. Я предположила, что она как-то вышла из своей комнаты и нашла своих родителей мёртвыми. И кровь — что я думаю? Что она нашла своих родителей, схватила нож и извалялась в лужах крови? Думаю, я предположила, что она… попыталась разбудить их. Может быть, обняла их или что-то в этом роде.
Я даже не спросил ее, видел ли она убийцу. Каким детективом я оказываюсь.
Они называли Дафни «трудным ребенком». Сказали, что она обучается на дому и необщительна. Я была настолько сосредоточена на её спасении, что я предположила, что это просто ещё один способ скрыть плохое обращение. Что, если это было потому, что с Дафни было не просто сложно? Могла ли она быть на самом деле больной? Мне не терпится перейти к такому выводу, но я почти уверена, что у меня было видение, что она убивает меня ножом. Какая причина может толкнуть жертву насилия на то, чтобы убить меня?
Я клянусь себе, что никогда не буду вмешиваться в обстоятельства, которые я не совсем понимаю — что я не буду делать никаких предположений о том, что лучше для других людей — что я найду способ…для…
Одна вещь за раз.
Я должен добраться к Дафни.
К Сиерре.
Я спешу по ступенькам на ослабленных ногах, подскользнувшись один раз на льду, но поправляю себя, хватаясь за перила. Я стараюсь не шуметь, но поспешность важнее, чем хитрость, и я рванула по коридору и ворвалась в комнату Сиерры.
Пусто.
Куда они делись?
Звук из-за двуспальной кровати Сиерры ловит моё ухо, и когда я смотрю в том направлении, я ничего не вижу. Но потом я снова слышу звук и узнаю голос Сиерры. Я бросилась на живот на матрас, дотянулся до места, где она вклинилась между кроватью и стеной.
— Сиерра! — кричу я.
Её лицо покрыто кровью, а на шее у неё зазубренная рана. Несмотря на то, что её рука прижимается к ране, кровь течет вокруг её пальцев, густыми, тёмными ручьями. Её глаза закатываются и встречаются со мной, и я застыла на месте от того, что увидела.
Принятие.
— Сиерра? — Я умоляю, смаргивая слёзы.
— Я попробовала, — говорит она. — Я попыталась это изменить.
И она пытается улыбнуться, но эффект разрушается алым мерцанием, который покрывает зубы и выливается в угол её рта.
Изменить это? Она знала!
Я хватаюсь за её вялые руки, вспоминая страх в её глазах, когда она увидела Дафни. Много лет назад я спрашивала о видении своей собственной смерти и, хотя она не отвечала мне прямо, у меня появилась идея, что ответ был да. Я хочу ударить себя из-за того, что не видела его. Не увидела ничего из этого! Что должна была чувствовать Сиерра, открывая дверь и видя свою собственную смерть, глядя ей в лицо от рук её непослушной племянницы?
Я сделала это.
— Сиерра, — прошу я. Зачем, я не знаю. Для её жизни? Это, очевидно, не произойдёт. Ей повезет, если у неё есть минуты.
— Мэгги, — дышит Сиерра, а затем её дыхание хрипит, а её пальцы опадают.
Она ушла.
Мэгги.
Маргарет.
Моя мама!
Я вскочила на ноги и побежала по коридору.
Дверь в её спальню больше не открыта; всё закрыто. Я хватаю ручку и поворачиваю её, но она заперта. С силой я не знала, что я кричу, поднимаю ногу и как можно сильнее ударяю пространство рядом с дверной ручкой. Дверь пронзительно трещит, прежде чем расколоться и распахнуться так сильно, что она ломается о стену.
Я опоздала.
— Мама!
Из моего горла вырвается рыдание, и я рухнула на пол, видя, как моя мама лежит спокойно в своей постели, горло разрезано, утонуло в луже собственной крови.
Глава 26
Я на ногах и бегу, не зная, куда я направляюсь. Но когда я с грохотом валюсь вниз на входные ступеньки, мои ноги вылетают из-под меня, и я врезаюсь своей задницей о нижнюю ступеньку, моя голова разбивается о цементное крыльцо.
Звёзды вспыхивают перед моими глазами, и чернота вторгается в моё сознание почти так же, как при использовании фокус-камня. Основание черепа зверски болит, и мне нужно просто лежать несколько минут, прежде чем я полностью буду уверенной, что не потеряю сознание. Я кричу на своё тело, но мой мозг слишком медленный.