— Пожалуйста! — Кричу я. Я не могу сдаться. Я не могу. Моя жизнь окончена, если я ничего не смогу сделать. Буквально. Так или иначе, Дафни убьёт меня, если я не разрушу эту линию судьбы. — Софи, пожалуйста! Я сделаю всё. Всё что угодно.
Я дергалась всю дорогу вниз к холлу, я продолжала сражаться с ней, пока мама Софи не вытолкнула меня на землю.
— Ты понятия не имеешь, о чём ты просишь, — прошипела она. — Какой ты друг. Ты хочешь её убить?
Но я не могу ни о чём умать рационального, кроме того, что я потерпела неудачу, и я уткнула своё лицо в ковёр и плачу.
Потом что-то происходит. Я ничего не замечаю. Но что-то… что-то меняется. Мама Софи поднимает подбородок почти так, словно нюхает воздух, мои слёзы отключаются, словно сработал выключатель света.
Мои глаза встречаются со взглядом старшей женщины, и мы понимаем. Мы обе. Страх светится из её глаз, но она сжимает челюсть и тыкает пальцем в меня.
— Это твоя вина, если она умрет, — говорит она, но её голос дрожит, и я знаю, что это страх матери. — Вставай, — шепчет она. Затем она уходит, направляясь по коридору, прежде чем я могу ответить. Отправляясь помочь своей дочери.
Я только что обменяла жизнь моего лучшего друга на жизнь своей матери?
— Спасибо, — шепчу я, надеясь, что Софи в порядке, зная, что я не могу потерять дар, который она мне только что дала. Даже не занять десять секунд, чтобы проверить ее. Я пробираюсь через входную дверь и возвращаюсь по ледяным тротуарам к моему дому.
Я не знаю, насколько далеко Софи перебросила меня. Это не может быть много. Это может сойти за мгновение, и мои ноги так сильно пульсируют, что они кричат от боли. Когда я прихожу в свой дом, машины уже нет на подъездной дорожке.
Я уже отправилась в торговый центр.
Но может быть ещё есть время. Я надеюсь и молюсь, что я не слишком поздно.
Когда я пробираюсь на крыльцо, крошечная часть моего мозга отмечает, что пятно крови, на котором я подскользнулась — дважды — еще нет на втором этапе. Поток надежды подстёгивает меня. Я ворвалась через дверь и крикнула:
— Сиерра!
Я не забочусь о том, чтобы не разбудить мою маму. Меня не волнует, какую ложь, или, что ещё хуже, какую истину, мне придётся сказать ей, пока она жива, чтобы услышать их.
Её дверь открыта и меня наполняет облегчение. Но я должна увидеть её для себя. Я открываю дверь и щурюсь в темноте.
— Шарлотта?
Паника и страх воюют в голосе моей матери, но это самые красивые звуки, которые я когда-либо слышала. Тем не менее, нет времени, чтобы ответить ей. В конце коридора дверь Сиерры приоткрыта, и я врываюсь через нее. Дафна крутится вокруг лицом ко мне, её глаза широкие, но спокойные. Это странное выражение, лишённое всяких эмоций, которое я видела, когда я думала, что спасаю её из сарая, мелькает на её лице. Почти как зловещая маска. Она одета в одну из рубашек Сиерры, но больше ничего, и то, как она висит на её плечах, делает её похожей на грустную маленькую девочку.
Я знаю, что это не так.
— Шарлотта, будь осторожна! — шепчет Сиерра.
Я позволяю своему взгляду взглянуть на мою тётю на секунду, и одна её рука прижалась к ране вдоль её руки, кровь текла по её пальцам.
Я успела в нужную секунду.
Боже, благослови Софи.
Дафни смотрит на меня, и время, кажется, вообще останавливается.
Затем что-то проступает в выражение Дафни, почти как будто кто-то в ней берет управление на себя, и ярость искажает её черты, когда она летит на меня, с ножом, с криком, похожим на военный крик банши.
Инстинкт придавил меня к стене, и я вытягиваю ногу, чтобы подставить ей подножку, но она спотыкается и пролетает мимо меня.
Она не падает.
Маленькие, проворные ноги только спотыкаются и, хотя она шатается, прежде чем востановиться, она продолжает двигаться по коридору. Страх вскакивает в моём горле, когда она замедляется перед открытым дверным проёмом и поворачивает голову к тому месту, где моя мама может видеть её.
— Дафни, не смей! — Кричу я.
Она смотрит на меня с такой чистой темнотой, что я делаю непроизвольно один шаг назад.
— Я остановлю тебя, — говорю я, и хотя слова — это страшный шёпот, они, эхом отдаются в тихом доме.
Мне нужны все силы, для того чтобы встретить эти злые глаза, но почему-то я знаю, что если я покажу слабость, моя мама умрёт. Я продолжаю смотреть в глаза Дафни, когда ощущение вонючей нефти скользит во мне, наполняя меня ужасом и отвращением. Это может занять не больше десяти секунд, но кажется, что я почти теряю себя в темноте, которой стала Дафни.
Она движется первой. Она продолжает держать мой взгляд, но её крошечные босые ноги скользят назад, и я делаю несколько шагов вперёд в том же мучительном медленном темпе, следуя за ней, но не сокращая разрыв между нами.