Перебороть страх… У каждого свои методы. К тому же они зависят от конкретной ситуации. Иногда достаточно просто пересилить себя. Сказать парочку «ласковых» слов или отвесить самому себе мысленную или не только пощечину. Иногда потребуется ещё и перевести своё внимание на что-то нейтральное. Страх можно загнать в угол, главное, не позволять ему вырываться оттуда. Пусть рычит бешеной собакой, но держится на расстоянии… А иногда, как сейчас, в ход идут сразу все возможные методы: и перечисленные мной, и те, которые первыми спонтанно придут на ум.
Старуха Анна вскользь задела шею Степана острыми, давно нестриженными когтями, и на кадыке, который почему-то тут же резко задвигался вверх и вниз, образовалась тонкая красная полоска. Мой взгляд ненароком упал на ноги ведьмы… Вместо них передо мной тускло сверкали серо-белым цветом две толстых и пока ещё прочных берцовых кости. Серебряный крест, будто живой, затрясся у меня в руках. Глаза Степана от натуги всё больше выкатывались вперёд, а ноздри раздувались до такой степени, что того и гляди лопнут.
Злая собака страха, загнанная в угол, превращается в крошечного щенка, который умеет только тявкать и путаться под ногами. Тебя не существует, ты лишь эмоция, искра, которая живёт в нашем мозге и распространяется по всему телу тогда, когда мы сами даем тебе волю…
Всё ещё плохо слушавшиеся меня руки с опаской поднимали хрупкий крест всё выше и выше. Сказать и сделать… Какая пропасть между двумя этими словами! Не в пример больше, чем между любовью и ненавистью… Даже между дружбой и любовью… Пропасть, в которую сорвалось множество людей. Людей, которые так и не смогли осознать, что у любой пропасти есть своё дно. Что, долетев до него, обязательно можно выкарабкаться, если найти в себе силы и уверенность. Вгрызаться в гранитные стены, но ползти выше и выше, ориентируясь на слабый свет, мерцающий где-то высоко над головой. Ползти сантиметр за сантиметром…
Степан всё слабее сопротивлялся неистовым атакам старухи Анны. Мои руки застыли над головой ведьмы…
«Убей-убей!!!» – призывным набатом стучало у меня в висках. И этому приказу трудно было не подчиниться. Остановись! Нельзя переступать такой рубеж. Ломать грань между страхом и вседозволенностью… Это опасный рубеж. Из-за него уже очень трудно вернуться. Вернуться прежним собой. Он может стать ловушкой и неверным решением…
Но крест неумолимо полетел вниз, разрывая на своем пути в клочья воздух, сухо трещавший от натуги. Мысли боязливо бросились в разные стороны, испугавшись выбранного варианта действия. В глазах осталось лишь одно: спина извивающейся на моём друге старухи…
– Умри-умри! – выдохнул я, ударяя крестом мягкую и податливую спину врага.
Ведьма от неожиданности вскинула руки вверх, отпуская на мгновение шею моего друга. Степан медлить не стал. Прокашлявшись, он изловчился и ударил коленом старуху в низ живота. Анна, словно кукла, отлетела в сторону. Степан, хрипя и бранясь через слово, поднялся на ноги, потирая шею. Ведьма, издавая нечеловеческий вой, заюлила по земле, стараясь то ухватить меня за щиколотки, то, изгибаясь, пыталась вытащить крест, застрявший в спине. Тощие закорючки пальцев скребли по одежде, разрывая старую материю, но так и не дотягивались до серебряного креста. В образовавшихся прорехах на одежде виднелась бледно-мёртвая кожа, по которой в разные стороны разбегались толстые дорожки странной тёмно-фиолетовой паутины.
Степан, всё ещё массируя пережатую сухими пальцами шею, неуверенным шагом подошёл ко мне и, схватив за локоть, начал оттаскивать прочь от ведьмы. Старуха Анна больше не извивалась в яростном припадке, всё её внимание сконцентрировалось на серебряном кресте. В мутных глазах ведьмы, помимо кромешной пустоты и обволакивающей безысходности, появилось что-то ещё… Недоумение, что ли. Она перестала выть, склонила голову набок, точно собака, и… резким движением снизу-вверх пробила левой пятернёй грудную клетку, выталкивая крест из своего тела. Знак распятия пробкой вылетел из спины старухи. Степан чудом успел поймать его ещё в полёте. Я и глазом моргнуть не успел, как следом его нога врезалась в лицо Анне, опрокидывая её навзничь. Хотя ещё быстрее в сторону полетела нижняя челюсть покойной ведьмы.
– Бежим! – проорал Степан, подкрепляя свой крик увесистым тычком в мою спину.
Дважды упрашивать себя я не стал. Разбираться в том, умерла ведьма окончательно или всего лишь застыла, восстанавливая часть утраченных сил после извлечения серебряного креста из тела, как-то не очень хотелось. Поэтому мы оба опрометью бросились вперёд, совсем не понимая, куда бежать. Главное – подальше от этого проклятого места. Подальше от чёрной колдуньи, непостижимым образом восставшей из своей могилы.