Из всех наших опытов у меня отчетливо всплывает в воспоминаниях только тот, в котором женщина практически материализовалась в летнем домике Гаврилы. Мы, как и обычно, поздним летним вечером решили призвать Пиковую Даму. Нарисовали красной помадой тринадцать ступенек на зеркале, которое сейчас висело ровно в том же месте, что и в далёком детстве. Вверху импровизированной лестницы мы изобразили дверь с ручкой и принялись ждать. Через несколько минут в комнате как будто бы стало темнее. Это означало, что можно приступать к следующей стадии обряда. Мы сели в круг, зажгли свечку и положили колоду перед собой рубашкой вверх. Первой лежала пиковая дама. Она была перевёрнута изображением к нам. Дальше мы взялись за руки и трижды произнесли заветную фразу «Пиковая Дама, явись!». Обычно этого было достаточно, чтобы дальше начали происходить странные вещи. Но в тот раз всё пошло наперекосяк. Мы не учли один нюанс – нельзя начинать этот обряд в плохом настроении. А у Димки за день до призыва Пиковой Дамы умерла бабушка, а у Серёги брат сильно заболел…
Мы снова и снова призывали Пиковую Даму, но она всё не появлялась. Видимо, насыщалась тем горем и печалью, которые источали наши друзья. Когда мы уже собрались всё убирать, зеркало начало темнеть, а свечка громко потрескивать. Это означало, что Пиковая Дама откликнулась. Во все предыдущие обряды мы не видели женщину в зеркале, лишь улавливали тёмный силуэт, застывавший на верхней ступени. Но в тот раз Пиковая Дама явным образом отражалась в зеркале. Высокая женщина грациозно спускалась по ступенькам. Её лицо было закрытой чёрной вуалью. Одета она была в чёрное платье до пят. Руки скрывались в широких перчатках. Её обувь громко шаркала по нарисованным ступенькам, в наши уши врывался злобный смех, эхом звенящий под потолком летнего домика Гаврилы. Мы завороженно наблюдали за тем, как женщина, с каждой секундой всё более отчетливо отражающаяся в зеркале, спускается вниз по ступенькам. Нельзя было позволить ей пройти все ступеньки, иначе случится большая беда. Помню, как бросился к зеркалу с заранее заготовленной белой салфеткой и принялся стирать нарисованные ступеньки. Но у меня ничего не получалось, помада будто бы въелась в отражающую поверхность. Смех становился громче, а к шарканью добавился отчетливый стук каблуков женщины.
Василиса, дочь Гаврилы, сбросив с себя оцепенение, бросилась мне на помощь и стала тереть зеркало подолом платья. Пиковая Дама заторопилась, ей оставалось преодолеть всего три ступеньки до окончания нарисованной лестницы. По какому-то наитию я положил руку Василисы на свою и дыхнул на зеркало. В уши ворвался пронзительный крик женщины, наполненный ненавистью и злобой. Помада впиталась в салфетку и исчезла с ровной глади зеркала. Долгое время никто не прерывал повисшей тишины. Свечка горела ровным пламенем, перестав дрожать и потрескивать. Мы не могли поверить сами себе, настолько обряд оказался реальным.
Однако не смотря на ужас, проникший в наши сердца в ту ночь, мы не прекратили призывать Пиковую Даму. Просто стали тщательнее подходить к выполнению обряда. Узнавали друг о друга о событиях прошедшей недели или даже месяца, настраивались на что-то позитивное. Мы ещё много раз слышали шорохи и звук шаркающих шагов, но никогда больше не видели саму женщину и не слышали того противного смеха, который застывал в голове и леденил душу.
Степана на том обряде не было. Приходил он редко и только потому, что я его упрашивал. Мой друг не верил в мистику. Когда он был вместе с нами, чаще всего ничего не получалось. Разве что шорохи необычные раздавались. Но Степан всегда объяснял, что такое в любом деревенском доме можно услышать. Тем более ночью или в поздних сумерках. Тут нечему удивляться. Мы сами хотим быть испуганными и принимаем всё чересчур близко к сердцу. Если бы он видел тот обряд… Зато сейчас веры у него должно появиться хоть отбавляй.
– Не забыл, – охотно согласился я, заново переживая воспоминания о проведённом здесь времени. – Небольшая перестановка сбила меня с толку поначалу, – всё-таки оправдался я.
– Да, но спутать хату Гаврилы у леса с чем-то другим тяжело.
Я, не вставая с кровати, выглянул в окно. Там начинался новый день. Солнце деловито поднималось из-за линии горизонта, освещая жёлтым светом передний край густого деревенского леса.
– Я думал, что перемещение перекинет нас в несуществующее место, – протянул Степан, поглаживая рукой подбородок. – Это же вполне себе реальное. Тот домик в новогодней игрушке совсем не походил на летнюю хату Гаврилы.
– Во-первых, тот домик в шарике был местом, где находится баба Юля, – сухо поправил я Степана. – И здесь знахарки нет. А во-вторых… Да, ты прав. Тоже не понимаю, почему мы остались в деревне, сменив лишь место пребывания.