– Думаю, это не взаимосвязанные вещи. Новогодний шарик уже создан. Вряд ли он привязан к жизням кого-либо из семьи старухи Анны. То есть даже если чисто теоретически предположить, что каким-то способом нам удалось избавиться от ведьмы и её детей, это совершенно не означает, что спасать из заточения бабу Юлю не нужно. Я считаю, что все они – это какой-то мой очередной кошмарный сон, который я не особо помню…
– А твои заметки? – перебил Степан.
– Я писал кое-что о ней и её детях, но в моих снах их вроде бы никогда не было. Думаешь, это всё те же склеенные фрагменты?
– Почему бы и нет? – пожал плечами Степан.
– Гадать сейчас нет смысла. Полагаю, что они в любой момент могут появиться…
– А могут и нет, – многозначительно поднял указательный палец вверх мой друг.
– Могут и нет, – согласился я.
– Слушай, а не могли мы после возвращения из зазеркалья оказаться не в новогоднем подарке, а где-то ещё? Эдакая параллельная вселенная тому миру, что располагается в магической безделушке детей старухи Анны. Потому их самих здесь и нет.
Мысль, конечно, интересная. Как и та, которую я постоянно прокручиваю у себя в голове: а если всё это один большой и долгий сон с хорошо продуманными подробностями и визуализацией? Точного ответа у меня нет.
– Всё может быть. Если прав ты, то мы навсегда останемся в этом параллельном мире. Ну или попробуем ещё раз призвать Пиковую Даму. Только как вернуться из зазеркалья в правильную реальность? – я усмехнулся от сложности той картины, которую представил у себя в голове. – Полагаю, что рыжебородый дед, который так или иначе управляет всем тем, что случается с нами, не допустит чрезмерного запутывания сюжета. Я всё-таки склонен считать, что он затеял всё это не из желания поиграть и пошутить. У него должна быть какая-то цель, пусть и непонятная для меня.
– Если только отправить нас в такие запутанные параллельные реальности и не было его изначальным планом, – с грустью в голосе пошутил Степан.
Комментировать это предположение я не стал. Что толку продолжать пустые рассуждения, которые ни к чему не ведут? Пора двигаться дальше, даже если движение будет полностью интуитивным. Мы как слепые котята… А это что такое? Мой взгляд упал на уголок листа бумаги, торчащего из-под плохо заправленного одеяла на той кровати, где очнулся я.
– Хм, как это мы раньше не обнаружили? – Степан уловил направление моего взгляда, осторожно ухватил находку и потащил на себя.
На листке бумаги был нарисован козёл. В красивом красном кафтане и в коричневым ботинках, надетых прямо на копыта. На голове у животного красовалась шляпа старинного фасона, державшаяся на резинке под бородой. Опознавательных знаков у рисунка не было. Просто козёл в человеческой одежде.
– Может, кто из детей оставил во время пребывания здесь? – выдвинул вполне резонное предположение Степан.
– Сомневаюсь, – я решил сразу разбить в пух и прах идею своего друга. – Во-первых, мы находимся внутри новогоднего шара, созданного детьми старухи Анны. Значит, всё здесь создано ими. В том числе и этот рисунок, – я взял листок из рук Степана и покрутил его влево и вправо.
Изображение на листке не поменялось и не исчезло. Более того, бумага имела специфический запах, присущий новой книге, когда ты берёшь свеженапечатанный томик с полки и начинаешь листать, бегло знакомясь с содержанием. То есть сомневаться в том, что это именно картинка на обычном листке, не приходилось.
– Во-вторых, всё, что мы нашли в доме, так или иначе было использовано. Веники из крапивы? Ты сам их применил, когда сюда ломились дети старухи Анны, – я мимоходом положил рисунок сверху на одеяло. – Предметы для обряда по вызову Пиковой Дамы…
– Керосиновая лампа и электрическая плитка, – не дал договорить мне Степан, обратив внимание на те вещи, что лежали у стенки на полу.
– Всему своё время, – отшутился я. – Керосиновую лампу можем прямо сейчас зажечь, если спички найдём, а то темно как-то.
Коробок был приклеен скотчем к электрической плитке. Без каких-либо эксцессов я зажёг керосинку и поставил на стол в центре хаты. Степан пододвинул две табуретки и уселся на одну из них.
– Локоть не порезал? – спросил я, заметив следы крови на одежде своего друга.
Степан закатал рукав и бегло осмотрел локоть. Царапина была совсем незначительной. Мой друг откупорил бутылку святой воды и на всякий случай окропил рану. Разорвав наволочку подушки на несколько частей, он обвязал локоть, проверив несколько раз то, как сгибается рука.
– Доброй ночи, хозяева!
Мы со Степаном чуть не подпрыгнули на своих табуретках. Добродушный голос раздался совершенно неожиданно. Говоривший стоял у разбитого окна и заглядывал к нам в дом. К моему большому удивлению, незваным гостем оказался художник, которого я встретил утром на своём участке. Через плечо его всё так же была переброшена сумка с рисунками и мольбертом, а на голове была надета беретка.