Расхохоталась коряга, широко разинув бездонную чёрную пасть:
– Отчего не сказать, скажу, мне до того дела нет. Да больно ты напористый, таким нахрапом далеко не уйдёшь в лесу. Тут с уважением надобно, с почётом, али не учили тебя старые люди?
– А ты кто таков будешь? – спросил Григорий.
– Лесовик я.
– Это Леший что ли?
– Эка вы молодёжь, неграмотна! Леший в лесу главный, всему голова, а мы лесовики да лесавки помощники его, много нас.
– Ну так скажешь про колдуна? – снова спросил Георгий.
– На болоте ищи, – вздохнул тяжело лесовик, зевнул утробным голосом, да опустился неслышно, сложился, свернулся, прикрыл веки и снова стала с виду коряга корягой. И не поверишь, что только что говорила она, коль сам не увидел бы того.
Встряхнул головой Григорий:
– Наваждение какое-то, а всё таки терять мне нечего, пойду-ка и вправду на болото, может и не врал лесовик.
Долго пробирался Гришка сквозь густой и плотный лес, уже вечереть стало, когда вышел он наконец к болоту. Простиралось оно до самого горизонта – голодное, ненасытное, зыбучее. Мошкара вилась тучами над кочками и зарослями камыша, квакали лягушки, за спиной где-то ухнула два раза сова и смолкла.
Осторожно ступая, проверяя дорогу толстой крепкой ветвью, срубленной тут же, пошёл Гришка вперёд, глядя по сторонам – не видать ли где домовины.
Внезапно хлюпнуло что-то сбоку, запузырилось. Оглянулся Гришка, окинул взглядом болотное царство, что там скрывается в сумерках? Не видать ничего, тишина. Только ступил было Гришка, как снова хлюпнуло что-то, а после смех послышался, неприятный такой, злорадный, да как ухватит что-то Гришку за штанину, так, что упал он прямо в жижу болотную. Вскочил быстро на ноги, взмахнул палкой, обернулся – нет никого.
– Ах ты, нечисть болотная! – выругался Григорий и только повернул голову, как прямо перед ним возник тощий силуэт в лохмотьях. Отскочил Гришка в сторону, а тощая фигура расхохоталась знакомым уже злорадным смехом и затянула писклявым голоском:
– Григо-о-о-рий к нам пожаловал!
– Ты ещё кто будешь? Откуда имя моё знаешь?
– Кикимора я, али не признал? – захихикала тощая.
– Откуда вы все повылазили?
– Мы-то всегда тут жили, спокон веку, а вот ты что тут забыл?
– Али не доложили тебе вместе с именем моим? – передразнил Кикимору Гришка.
– А ты чего такой суровой? – закрутилась, засуетилась вокруг волчком Кикимора, отводя глаза.
– Ушла бы ты с дороги, – рыкнул Гришка и замахнулся на тощую топором. Глядь, а её уж и нет.
– Я может помочь хочу, – раздался голос со стороны. Григорий обернулся в сторону, откуда доносился писклявый голосок – Кикимора уже сидела на дальней кочке. В сумерках выглядела она грудой тряпья, из которого торчал длинный тонкий нос и тощие ручонки.
– Тебе какой умысел помогать-то мне?
– Умысел у нас, у нечистых, один, Гришенька, – ответила болотная нежить и снова затряслась в беззвучном хохоте. – Так показать аль нет, где домовина-то стоит? Сам ты её не найдёшь, голубчик.
– Показывай уже, – вздохнул Григорий и пошёл следом за Кикиморой, радостно и шустро запрыгавшей с кочки на кочку.
Пока они шли, совсем стемнело, кругом слышались какие-то вздохи, болото жило своей ночной жизнью, кто-то ходил тут кроме них с Кикиморой, то и дело проплывали мимо бледные зеленоватые огоньки, в их фосфорическом свете вспыхивали и гасли очертания каких-то неведомых существ, глядевших на Григория из своих укромных зарослей тины.
– Что за огоньки летают? – спросил Гришка у своей провожальщицы.
– Так Игоши то, младенчики некрещёные, – кинула та через плечо, – А мы пришли уже почти.
– Вот, – остановилась тощая, – Сюда тебе, Григорий. Дальше сам уж, прощевай!
Хихикнув и взмахнув лохмотьями, Кикимора резво метнулась куда-то в сторону и исчезла с глаз.
Григорий осмотрелся. Глаза совсем уже привыкли к темноте и хорошо различали предметы, к тому же болотные огоньки освещали это мрачное место. Холодом вдруг повеяло, сыростью древней, топью болотной, поёжился Гришка и впервые только и задумался:
– А что же я дальше стану делать, как домовину ту найду?…
Ответа у него не было. А домовина тем временем возвышалась перед Гришкой безмолвной тёмной горой на высоких столбах…
– Дурак я всё же, – думал Григорий, стоя по колено в болотной жиже, – Пошто я взял, что стоит мне найти только эту проклятую домовину, как всё и решится? Что в ней проку? Ну лежит там покойник, да и то, какой там покойник, ежели ему пара сотен лет поди? Так… Кости одни. И тех поди нет.