Сюэ Паню приглянулась эта девочка с необычной внешностью, и он купил ее с тем, чтобы в будущем сделать своей наложницей. И вдруг какой-то Фэн Юань вздумал отнять у него Инлянь. Сюэ Пань знал, что ему все сходит с рук, и велел слугам хорошенько отдубасить Фэн Юаня. А немного спустя перепоручил все дела преданным ему людям и с матерью и сестрой отправился в путь.
Убийство, а затем суд были для Сюэ Паня всего лишь забавой. «Потрачусь немного, – говорил он себе, – и все обойдется».
Неизвестно, сколько дней провел он в пути, но незадолго до приезда в столицу узнал, что Ван Цзытэн, его дядя, назначен инспектором девяти провинций и получил высочайшее повеление проверить состояние дел на окраинах.
Сюэ Пань обрадовался:
«По крайней мере кутну в свое удовольствие. Не буду под надзором дяди. Ну разве не милостиво ко мне небо?!»
И он обратился к матери:
– Вот уже десять лет наши дома в столице пустуют и, возможно, прислуга тайком от нас сдает их внаем. Надо бы отправить туда людей, чтобы дома привели в порядок.
– Пожалуй, не стоит, – возразила мать. – Мы едем навестить родных и друзей. Остановимся либо у твоего дяди, либо в семье твоей тетки. Дома у них просторные, места хватит. Поживем немного, а тем временем слуги приведут в порядок наши дома.
– Дядя уезжает, – сказал Сюэ Пань, – его собирают в дорогу. В доме суматоха. Не стесним ли мы их?
– Остановимся тогда в семье тетки. Они нам обрадуются. Сколько лет приглашают! И, конечно, будут удивлены, если мы поспешим привести в порядок наши дома! Я понимаю, тебе хочется жить свободно, ни от кого не зависеть, так ведь удобней. В общем, поступай как знаешь. А я побуду с тетей и сестрами – ведь мы давно не виделись. Баочай возьму с собой. Не возражаешь?
Сюэ Пань не стал спорить с матерью и согласился ехать во дворец Жунго.
Госпожа Ван уже знала, что дело Сюэ Паня разбиралось в суде, что все обошлось благодаря стараниям Цзя Юйцуня, и успокоилась. Одно ее печалило – отъезд брата. Теперь у нее в столице останется совсем мало близких родственников.
Но тут ей неожиданно сообщили:
– Пожаловала ваша сестра с сыном и дочерью. Их коляски уже у ворот.
Обрадованная госпожа Ван в сопровождении служанок поспешила в гостиную встретить дорогую гостью.
Сестры долго изливали друг другу душу, но не о том сейчас речь. Из гостиной госпожа Ван повела сестру поклониться матушке Цзя и поднести подарки. Повидалась госпожа Сюэ и с остальными членами семьи, затем было устроено угощение.
Сюэ Пань пошел засвидетельствовать свое почтение Цзя Чжэну, Цзя Ляню, Цзя Шэ и Цзя Чжэню.
Цзя Чжэн велел передать госпоже Ван, чтобы поселила сестру с сыном и дочерью во дворе Грушевого аромата – в доме из десяти покоев. А то как бы Сюэ Пань по молодости лет не натворил глупостей, если будет жить где-нибудь на стороне.
Госпоже Ван самой хотелось оставить гостей у себя, да и старая госпожа прислала служанку сказать о том же.
Тетушка Сюэ была рада пожить со своими родственниками, по крайней мере сын будет под присмотром, а то ведь неизвестно, чего ждать от этого сумасброда. Она охотно приняла приглашение госпожи Ван, а затем сказала ей доверительно:
– Мы могли бы пожить у вас и подольше, если бы вы не тратились на наше содержание.
Госпожа Ван, не желая стеснять гостей, ответила, что они могут поступать по собственному усмотрению. Итак, госпожа Сюэ с дочерью поселились во дворе Грушевого аромата.
Там провел последние годы жизни Жунго-гун. Дом состоял из гостиной и внутренних покоев. Ворота выходили прямо на улицу. Через небольшую калитку в юго-западном углу двора можно было попасть в узенький переулок, а оттуда на восточный двор главного дома, где жила госпожа Ван.
По вечерам или после обеда тетушка Сюэ приходила побеседовать с матушкой Цзя либо госпожой Ван. Баочай целые дни проводила в обществе Дайюй, Инчунь и остальных сестер. Они читали, играли в шахматы или же занимались вышиванием и радовались, что могут побыть вместе.
Только Сюэ Паню не нравилось жить под надзором дяди. Но мать и слышать не хотела о том, чтобы переселяться, тем более что родственники были так внимательны к ним и заботливы. Пришлось Сюэ Паню смириться, однако он не оставил мысли переехать в собственный дом и послал туда людей наводить порядок.