Цзя Чжэн виновато улыбнулся и промолвил:
— Вы, матушка, умудрены опытом и хорошо разбираетесь в людях. Возможно, я чересчур строг к Баоюю или же, как говорят древние, «не знаю достоинств собственного сына».
Матушка Цзя усмехнулась.
— Ты уже не молод, занимаешь высокую должность, пора бы набраться опыта, — промолвила она. И, в упор поглядев на госпожу Син и госпожу Ван, добавила: — У моего сына было в детстве еще больше странностей, чем у Баоюя, лишь после женитьбы он образумился. А к своему сыну строг сверх меры. Да Баоюй более обходителен с людьми, чем отец! Лучше их понимает.
Госпожи Син и Ван с улыбкой заметили:
— Шутить изволите, госпожа!
Пришли девочки-служанки и тихонько доложили Юаньян, что ужин готов.
— О чем вы там шепчетесь? — поинтересовалась матушка Цзя и, узнав, что ужин готов, распорядилась: — Пусть все идут ужинать, а со мной останутся Фэнцзе и жена Цзя Чжэня.
Цзя Чжэн, госпожи Син и Ван стали было помогать накрывать на стол, но матушка Цзя велела им уходить.
Госпожа Син отправилась к себе, пошли домой и госпожа Ван с Цзя Чжэном. По дороге Цзя Чжэн говорил жене:
— Матушка так любит Баоюя, что он должен оправдать ее надежды, стать настоящим ученым, прославиться, а также сделать счастливой свою будущую жену.
— Совершенно с вами согласна, — ответила госпожа Ван.
Цзя Чжэн послал девочку-служанку передать Ли Гую:
— Как только Баоюй вернется из школы и поест, пусть немедля идет ко мне. Я хочу с ним поговорить.
Ли Гуй все в точности передал Баоюю, когда тот вернулся из школы, но Баоюй все же пошел навестить бабушку, после чего наспех поел и побежал к отцу.
Войдя в кабинет, он справился о здоровье отца и молча встал в сторонке — само смирение.
— Я давно собирался поговорить с тобой, только мешали дела, — начал Цзя Чжэн. — Ты мне как-то рассказывал, что учитель велел тебе месяц заниматься толкованием канонов, а потом приступить к сочинениям. Прошло два месяца — ты начал писать сочинения?
— Три раза писал, — ответил Баоюй. — Но учитель сказал: «Когда как следует научишься писать сочинения, доложишь отцу, а пока не надо». Потому я и не сказал вам.
— А на какую тему? — поинтересовался Цзя Чжэн.
— Первая тема: «В пятнадцать лет стремлюсь учиться», вторая: «Если люди тебя не знают, не сердись на них» — и третья: «Тогда обращаются к Мо-цзы».
— Черновики есть? — спросил Цзя Чжэн.
— Я все переписал набело, и учитель сделал исправления, — ответил Баоюй.
— Сочинения дома?
— Нет, в школе.
— Скажи, чтобы принесли, я хочу посмотреть.
Баоюй вышел и приказал слугам:
— Пусть Бэймин сходит в школу и принесет тетрадь с надписью «Учебные задания». Она в ящике моего стола.
Бэймин мигом сбегал, и Баоюй почтительно вручил тетрадь отцу. Цзя Чжэн полистал ее и, увидев на одной из страниц заголовок «В пятнадцать лет стремлюсь учиться», стал читать. Первая строка, поясняющая тему, в изложении Баоюя гласила: «Мудрец всегда стремился к учению, это стремление появилось у него с самого детства». Рукой учителя Дайжу было зачеркнуто «с самого детства» и написано «с пятнадцати лет».
— Словом «детство» ты и показал, что не понимаешь темы, — заметил Цзя Чжэн. — Ведь детство — это от рождения до шестнадцати лет. А мудрец говорит, что учиться надо всю жизнь, постоянно углубляя знания — в пятнадцать, тридцать, сорок, пятьдесят, шестьдесят и семьдесят лет. Поэтому учитель и исправил «с самого детства» на «с пятнадцати лет».
Дойдя до зачеркнутой Цзя Дайжу фразы «Нерадивость к учению часто встречается у людей», Цзя Чжэн покачал головой и сказал:
— Эта фраза свидетельствует не только о твоей незрелости, но и о равнодушии к знаниям, что недопустимо для истинного ученого.
Затем шла фраза: «Мудрец стремился к знаниям в пятнадцать лет, явление поистине редкое».
— А здесь вообще бессмыслица!
Цзя Чжэн просмотрел исправления учителя Дайжу. Его рукой было написано: «Почти все учатся. Но мало кто со всем усердием стремится к знаниям. Даже мудрец в пятнадцатилетнем возрасте не отличается настоящим усердием».
— Понимаешь, почему это место следовало исправить? — спросил Цзя Чжэн.
— Понимаю.
Цзя Чжэн стал просматривать сочинение на тему: «Если люди тебя не знают, не сердись на них».
Здесь он сперва прочел исправления Дайжу: «Тот, кто не сердится на людей, если они чего-то не знают, всегда сохраняет хорошее настроение», пробежал глазами зачеркнутый текст и обратился к Баоюю:
— Что это ты написал? «Тот, кто не сердится на других, и есть настоящий ученый». Первая часть фразы у Кун-цзы целиком построена на сочетании «не сердись», а вторая часть сочинения говорит о совершенном человеке. Чтобы эта часть соответствовала заданной теме, нужно было написать так, как исправил учитель. К тому же необходимо, чтобы вторая часть фразы разъясняла первую, только в этом случае не будут нарушаться правила составления таких сочинений. Тебе следовало поглубже проникнуть в смысл, заключенный в теме.
Баоюй не смел возражать и только поддакивал.
Цзя Чжэн снова углубился в чтение:
— «Нет никого, кто бы не сердился на людей, если они чего-то не знают. Учитель же не сердился на людей, если кто-то чего-то не знал, и радовался, если его собеседник обладал знаниями. Как же достигнуть этого?»
Последняя фраза «Разве это не настоящий ученый?» была написана Баоюем.
— Здесь у тебя та же ошибка, что и в первой фразе, — заметил Цзя Чжэн. — Исправление на первый взгляд незначительное, но сразу проясняет тему.
Третье сочинение было озаглавлено «Тогда обращаются к Мо-цзы».
Прочитав заголовок, Цзя Чжэн немного подумал и спросил Баоюя:
— Неужели ты дошел до этого места?
— Учитель сказал, что Мэн-цзы более легок для понимания, — отвечал Баоюй, — и велел мне заняться сначала толкованием его сочинений. Третьего дня я полностью их закончил. А сейчас мы приступили к изучению «Изречений» Кун-цзы.
Цзя Чжэн прочел пояснение к теме, в нем не было серьезных исправлений.
«Говорят, будто не к кому обращаться за объяснениями, кроме Ян Хо!»
— Вторая фраза, пожалуй, неплоха, — заметил Цзя Чжэн, читая дальше: — «Пусть даже некоторые не желали обращаться к Мо-цзы, все равно его учение распространилось почти по всей Поднебесной, и тот, кто отрицал учение Ян Хо, неизбежно обращался к Мо-цзы». Это тоже ты сам написал?
— Сам, — ответил Баоюй.
— Впрочем, ничего особенного в этой фразе нет, — заметил Цзя Чжэн, — на первый раз сойдет. В позапрошлом году, когда я ездил по делам государственных экзаменов, то предложил тему для сочинений из раздела «Только ученые способны на это». Экзаменующиеся оказались неспособны что-либо добавить к этому разделу и предпочли для легкости просто переписать его по памяти. Ты этот раздел читал?
— Читал, — ответил Баоюй.
— Так вот, напиши сочинение на эту тему, только самостоятельно, не повторяя предшественников, — велел Цзя Чжэн. — А сейчас напиши вступление к теме!
Баоюй опустил голову и задумался. Цзя Чжэн заложил руки за спину и стоял, прислонившись к дверям. Мимо пробегал мальчик-слуга, но, увидев Цзя Чжэна, оробел и встал навытяжку.
— Тебе чего? — спросил Цзя Чжэн.
— К старой госпоже приехала госпожа Сюэ, — сказал мальчик, — и вторая госпожа Фэнцзе велела мне передать на кухню, чтобы приготовили угощение.
Цзя Чжэн ничего не ответил, и мальчик побежал дальше.
После того как Баочай ушла жить домой, Баоюй часто о ней думал и очень скучал. Поэтому, услыхав о приезде тетушки Сюэ, он решил, что с нею приехала Баочай, и ему так захотелось скорее освободиться, увидеть ее, что, набравшись смелости, он сказал отцу: