Пинъэр снова стала готовить лекарство. Ничего не понимая, служанка спросила шепотом у Пинъэр:
— Почему госпожа сердится?
Пинъэр рассказала, что Цзя Хуань опрокинул котелок с лекарством.
— Теперь понятно, почему он куда-то скрылся! — воскликнула служанка. — Не знаю, что с ним дальше будет! Давай помогу тебе, сестра Пинъэр!
— Не надо, — ответила Пинъэр. — Можешь идти! К счастью, осталось еще немного безоара, и лекарство можно снова приготовить.
— Я все расскажу тетушке Чжао, — пообещала девочка, — пусть знает, какой у нее сын, и не ругает других.
Девочка действительно рассказала обо всем наложнице Чжао. Та рассердилась и приказала немедленно позвать Цзя Хуаня. Служанки нашли его в передней.
— Ах ты, мерзавец! — напустилась на него мать. — Зачем разлил лекарство? Теперь тебя проклинают! Ведь я велела только справиться о здоровье девочки! Зачем же было лезть в комнату? Как говорится, «искать вшей у тигра»! Погоди, расскажу отцу, он тебя поколотит.
В ответ Цзя Хуань нагрубил матери…
Если хотите знать, что он сказал, прочтите следующую главу.
Глава восемьдесят пятая
Итак, в ответ на упреки матери Цзя Хуань крикнул:
— Что такого я сделал? Пролил немного лекарства? С девочкой ничего не случилось, а меня и там и тут обругали! В злом умысле обвинили! Смерти моей захотели? Погодите, разделаюсь я с этой девчонкой! Пусть убираются отсюда!
Чжао бросилась к Цзя Хуаню, зажала ему рот рукой.
— Замолчи! Как бы за такие слова из тебя первого душу не вытряхнули!
Поссорившись с сыном, наложница Чжао в то же время затаила обиду на Фэнцзе. Она даже не послала к ней служанку попросить извинения за сына.
Цяоцзе через несколько дней поправилась, но вражда между обеими семьями не проходила.
Как-то к Цзя Чжэну пришел Линь Чжисяо и сказал:
— Нынче день рождения Бэйцзинского вана. Жду ваших распоряжений, господин!
— Надо все сделать так, как и в прошлые годы, — ответил Цзя Чжэн. — Доложи об этом старшему господину Цзя Шэ и отошли подарки!
Линь Чжисяо не стал мешкать и отправился выполнять приказание. Вскоре пришел Цзя Шэ, и они вместе с Цзя Чжэнем, Цзя Лянем и Баоюем собрались к Бэйцзинскому вану пожелать долголетия.
Красивая внешность и величественная осанка Бэйцзинского вана всегда внушали Баоюю благоговение, и он радовался предстоящей встрече.
Прибыв ко дворцу Бэйцзинского вана, Цзя Шэ и Цзя Чжэн отослали со слугой свои визитные карточки и стали дожидаться приглашения. Вскоре появился евнух, перебирая четки, и, хихикая, обратился к Цзя Шэ и Цзя Чжэну:
— Как изволите поживать, почтенные господа?
Гости в свою очередь справились о здоровье евнуха, после чего тот сказал:
— Ван милостиво просит вас пожаловать!
Все пятеро последовали за евнухом. Они миновали высокие двухъярусные ворота, обогнули зал и лишь после этого подошли ко входу, ведущему во внутренние покои дворца. Здесь евнух их оставил, а сам пошел доложить вану о прибытии гостей. Вскоре к ним вышли младшие евнухи, справились о здоровье. Потом появился первый евнух и произнес:
— Прошу!
Гости вошли во внутренние покои и на террасе увидели Бэйцзинского вана в парадном одеянии. Он поднялся им' навстречу. Цзя Шэ и Цзя Чжэн первыми приблизились к вану, справились о его здоровье, следом за ними Бэйцзинского вана приветствовали Цзя Чжэнь, Цзя Лянь и Баоюй.
Бэйцзинский ван взял Баоюя за руку:
— Давно не виделись, и я часто о тебе вспоминаю. Как твоя яшма?
— Спасибо за заботу, все хорошо, — почтительно кланяясь, отвечал Баоюй.
— Чем бы таким тебя угостить? — спросил Бэйцзинский ван и сказал: — Пойдемте побеседуем!
Евнухи отодвинули дверную занавеску, и Бэйцзинский ван, промолвив: «Прошу!», пошел вперед, за ним, кланяясь, последовали гости.
Цзя Шэ опустился на колени и принес Бэйцзинскому вану свои поздравления, а вслед за ним и все остальные. Но об этом мы рассказывать не будем.
Немного погодя Бэйцзинский ван приказал евнуху проводить гостей в зал, где собрались родственники и друзья, и угостить на славу. Баоюя он оставил у себя и даже пригласил сесть.
Отвесив вану земной поклон и поблагодарив за оказанную честь, Баоюй сел на краешек табурета у дверей и принялся рассказывать о том, как постигает науки. На сей раз он особенно пришелся по душе Бэйцзинскому вану. Тот угостил его чаем, завел разговор.
— Вчера его превосходительство военный губернатор господин У, прибывший в столицу на высочайшую аудиенцию, — проговорил ван, — сказал, что твой батюшка был весьма справедлив, принимая государственные экзамены, чем завоевал симпатии буквально всех экзаменующихся. Во время аудиенции, когда государь завел речь об экзаменах, господин У даже рекомендовал государю наградить твоего батюшку как одного из достойнейших людей государства. Это, конечно, счастливое предзнаменование.
Баоюй выслушал вана стоя и ответил:
— А ведь все это благодаря милости вашей и его превосходительства господина У.
Вошел младший евнух и доложил:
— Почтенные гости просят передать благодарность за угощение.
С этими словами он вручил вану карточки с благодарностями и пожеланиями спокойного полуденного отдыха.
Ван пробежал их глазами, возвратил евнуху и промолвил:
— Извинись перед гостями за доставленное беспокойство.
— Кушанья для Цзя Баоюя готовы, — доложил евнух.
Бэйцзинский ван приказал отвести Баоюя на маленький живописный дворик, угостить, а затем привести обратно, чтобы он мог поблагодарить за милость.
Когда Баоюй вернулся, Бэйцзинский ван сказал ему еще несколько ласковых слов, рассмеялся и произнес:
— Мне так понравилась твоя яшма, что, возвратившись домой, я рассказал мастерам, какая она, и велел сделать точно такую же. Ты весьма кстати приехал. Сейчас я тебе ее отдам.
Он приказал евнуху принести яшму и отдал Баоюю.
Баоюй поблагодарил, после чего два младших евнуха его проводили, и вместе с Цзя Шэ и другими он возвратился домой. Цзя Шэ, повидавшись с матушкой Цзя, сразу ушел к себе.
А остальные принялись рассказывать о том, как побывали у Бэйцзинского вана. Баоюй не преминул сообщить, что отца представили к награде как одного из достойнейших людей государства, и все это благодаря господину У.
— Его превосходительство — наш давний друг, — ответил Цзя Чжэн. — Мы с ним ровесники. Человек он прямой и решительный.
После этого разговор зашел о разных пустяках, и наконец матушка Цзя сказала:
— Идите отдыхать!
Цзя Чжэн не мешкая встал, сказав собравшимся вместе с ним уходить Цзя Чжэню, Цзя Ляню и Баоюю:
— Посидели бы еще немного со старой госпожой.
Не успел Цзя Чжэн прийти к себе, как явилась девочка-служанка.
— Господин Линь Чжисяо просит вашего дозволения войти, — произнесла она. — Ему надо вам что-то сказать.
И она протянула Цзя Чжэну красный листок с именем военного губернатора господина У. Значит, господин У приезжал, когда Цзя Чжэна не было дома. Цзя Чжэн велел служанке немедленно позвать Линь Чжисяо и вышел на террасу.
— Нынче приезжал военный губернатор господин У поклониться вам, — приблизившись, произнес Линь Чжисяо, — но, узнав, что вы отлучились, уехал. Слыхал я, что вас прочат на вакантную должность ланчжуна без испытательного срока.
— Поживем — увидим, — произнес Цзя Чжэн.
Доложив о других делах, Линь Чжисяо откланялся.
Тем временем Цзя Чжэнь с Цзя Лянем ушли к себе, и у матушки Цзя остался один Баоюй. Он рассказал о приеме у Бэйцзинского вана и показал подаренную ему яшму.