Бузаканову и Агари, захватив самое необходимое, пришлось покинуть квартиру, в которой там, где совсем недавно они так упоенно любили друг друга, лежали остывающие трупы. На улице стояла зима: перемены времен года увлеченные только собой Агарь и Бузаканов не заметили. Им было холодно. Их пугала неизвестность. Огромность оставленной квартиры, всплывая в их памяти, наводила грусть. Им некуда было податься. И тут Бузаканов вспомнил о своих провинциальных друзьях, до которых дозванивался с почты: взяв машину, Бузаканов со своей любимой отправился в аэропорт, купил билеты на ближайший рейс и вечером того же дня уже вспоминал со старыми друзьями юношеские шалости.
Все было бы хорошо, но и до провинции дотянулась рука Дубоделова, который в качестве своего доверенного лица послал завоевывать провинцию тугодума Путко. Действовал Путко напролом, безжалостно, недовольных устранял, используя и привезенных с собой людей, и местных, переметнувшихся. Он подкупал должностных лиц, маневрировал среди местной элиты, подкидывал денег тем, кто, обещая дело Дубоделова не оставить без внимания, собирался выставить свою кандидатуру на близившихся выборах. Живя в номере люкс самой лучшей гостиницы, Путко разбросал щупальца по всей провинции, знал обо всем и обо всех, и от него не ускользнуло известие о прибытии Бузаканова и Агари. Путко сразу сообразил, кто это. Более того: через одного из своих людей, когда-то входившего в охрану погибшего Бузаканова-старшего, он узнал, что Агарь — та самая девушка, которую предполагалось отдать по-прежнему пребывавшему в тоске Дубоделову. Надеясь упрочить свое положение, Путко решил разделаться с Бузакановым, захватить Агарь, отвезти ее, пусть уже и не девственницу, к Дубоделову, и таким образом несколько опорочить память о погибшем Бузаканове-старшем, которого Дубоделов продолжал неутешно оплакивать, чем увеличивал свою тоску.
План у Путко вызрел злодейский, и осуществил он его молниеносно, но с одним только проколом: путковский человек, который должен был свинцовой трубой раскроить череп Бузаканова, раскроил череп бузакановского друга, давшего Бузаканову и Агари приют. Агарь тем не менее была похищена, Бузаканов, вернувшийся в дом друга с почты, где он дозванивался до друзей в других провинциях, уже ничем помочь не мог, но друг его перед смертью поведал, кто и зачем похитил Агарь и даже смог описать зловещего Путко, который самолично прибыл после раскраивания черепа в дом, чтобы самолично же запихнуть рыдающую Агарь в свою машину. Бузаканов поклялся отомстить, достал денег на билет в столицу и прибыл туда раньше Путко, его людей и страдающей Агари.
Бузаканов не был наивен. Но верил — так на нем благотворно сказалось влияние милой Агари, — что даже самого прожженного пройдоху-подлеца может вернуть в человеческое состояние. Он не знал, что ему делать, но другого пути, кроме как отправиться прямо к Дубоделову, не нашел.
Пускать не то что в дом, а даже на участок возле дома Бузаканова не хотели. Дубоделовские охранники, свирепее самой свирепой овчарки, видя бузакановскую настойчивость и пользуясь своим численным превосходством, начали Бузаканова нещадно избивать. Он почти не сопротивлялся. Весь мир померк для него, он уже ни на что не надеялся. Но на счастье Бузаканова к воротам, возле которых и происходило избиение, услыша шум и сопение, подошел тот, кто после смерти Бузаканова-старшего по решению Дубоделова занял его место, подошел и узнал в избиваемом племянника убитого милицейским специальным отрядом предшественника.
— Стоять, козлы! — закричал на охранников этот человек, Бузаканова-старшего очень любивший. — Стоять, суки!
Услышав окрик, козлы и суки перестали избивать Бузаканова, передали его в руки подошедшего, который отвел несчастного в дом, выслушал о всех его злоключениях, почистил немного от пыли и грязи, а потом, по настоятельной просьбе Бузаканова, провел через покои и доставил к сидевшему в огромной мраморной ванне с какими-то курвами Дубоделову.
— Что такое? — увидев входивших, спросил Дубоделов, оставляя в покое сосок одной из курв, который он уже долгое время в задумчивости стискивал своими толстыми пальцами.
Достигший цели Бузаканов упал на колени и вкратце поведал Дубоделову о тех невзгодах, что обрушились на его голову за последнее время. И приведший Бузаканова, и Дубоделов, и даже сидевшие в ванне курвы были растроганы. Одна из курв заплакала в голос, а Дубоделов против обыкновения не ударил ее, не утопил. Он потребовал одеваться, он обещал рассудить все по совести, но из-за двери раздались голоса: прибыл Путко, гордый своей добычей и жаждущий предстать перед Дубоделовым победителем. Когда о Путко доложили Дубоделову, тот приказал Бузаканову встать за занавеской. Путко, толкая перед собой несчастную Агарь, вошел в помещение ванной комнаты и, брызжа слюной, распираемый тщеславием, начал восхвалять свои достижения.