Светка фыркнула, Смиренина без колебаний ответила: «Да!»
Светка фыркнула вновь, потом заторопилась за какой-то выкройкой, смотреть какие-то сапоги, плащ. Смиренина проводила ее, вернулась из прихожей: Гюнтер стоял как бы безголовый на фоне темного окна, белки его глаз сверкали. В этот вечер он получил доступ к телу, но ночевать — чтобы не компрометировать невесту, Смиренину, — уехал в отель.
Была ранняя весна. Они зарегистрировались.
Гюнтер на следующий после регистрации день уехал к себе в эФэРГэ: готовить дом под Мюнхеном к приезду молодой жены и ее детей. Смиренина тоже готовилась к отъезду, дети гостили у ее матери, под Саратовом: и мать Смирениной, и сестра матери, тетка, старая дева, обе понимали, что это скорее всего, последняя возможность побыть с внучатами — у матери была жутчайшая гипертония, до эФэРГэ она бы не доехала, а тетку никто и не звал.
Дел у Смирениной оказалось на удивление много, она закрутилась. Как-то днем раздался звонок, Смиренина пошла открывать: это была Светка.
— Ты забыла, что ли? — обиженно спросила Светка вместо приветствия.
— Ты о том платье? — ответила Смиренина. — Нет, не забыла, я его оставлю тебе, мне оно велико...
— У меня сегодня день рождения! — сказала Светка и ввалилась в квартиру.
Смиренина и в самом деле забыла. У Светки с собой была бутылка шампанского. Они выпили шампанского, потом — джина с тоником, закусили орешками.
— Я тебя в ресторан приглашаю, — сказала Светка.
— В какой?
Светка назвала, Смиренина поморщилась.
— Я тебя приглашаю! — сказала Смиренина, переоделась, и они отправились.
Был уже вечер, после дневной оттепели подморозило: джин, смешавшись с шампанским, весело плескался внутри.
Официант запомнил Смиренину по прошлым ее посещениям — она бывала здесь еще со вторым мужем, потом с Гюнтером, — но взгляд его оказался недостаточно наметанным. В Смирениной он видел обыкновенную курочку, отношение было соответствующим — с подмигиванием, с улыбочками, — хотя в остальном обслуживал он хорошо.
В разгар их обильного ужина — они пили водку, — к столику подошел детина и полез к Светке с поцелуями. Светка начала отбиваться, а потом сопротивление прекратила: это был тот самый, вот-вот, тот самый прапорщик, теперь, правда, бывший.
Смиренину он не узнал, но, как выяснилось позже, лез к Светке, чтобы познакомить своих двоих новых друзей, находившихся в этом же ресторанном зале, со светкиной подругой, со Смирениной. Оба его новых друга, Алик и Рустам, на Смиренину запали.
Смиренина со Светкой, бывший прапорщик с Аликом и Рустамом, объединились и продолжили ужин вместе. Бывший прапорщик чувствовал себя не в своей тарелке, смотрел на Смиренину влюбленными глазами, пытался поговорить с ней о жизни, смеясь, подносил ко рту кулак, всем очень надоел.
При выходе из ресторана, при посадке в такси, от бывшего прапорщика избавились, поехали к Светке — у нее в холодильнике стояло еще две бутылки шампанского, потом — на Тверскую, к «Интуристу» — у Алика и Рустама там были дела, на пару минут.
Но путешествие растянулось во времени.
Во-первых, дома Светке стало плохо, и Смирениной, поднявшейся вместе со Светкой, пришлось метаться между ванной, где Светку выворачивало наизнанку, кухней, где светкина мать в возмущении швыряла в стену сковородкой, и комнатой, где светкина дочка сидела в кроватке и просила рассказать сказочку.
Во-вторых, у «Интуриста» Смирениной и Светке пришлось очень долго сидеть в машине: Алик и Рустам, присоединяясь к группке таких же, как они, молодых людей — в коротких, чуть дутых кожаных курточках, в брюках свободного покроя, свободно падающих на туфли с бахромой и кожаными кисточками, в группке — казалось, бесследно — растворились.
Смирениной хотелось спать, но отвозить Светку домой не хотелось. Она привалилась в уголок, задремала и просыпалась тогда, когда Светка просила прикурить или когда Светка матюками гнала от машины искателей кожи на час или на ночь.
Временами Смиренина поворачивала голову и смотрела в окошко: там, отделенная от их машины черным, непонятно как уцелевшим в самом центре города, осевшим сугробом, стояла другая машина, и в ней сидели два негра. «Гюнтер! — каждый раз думала Смиренина. — Гюнтер!»
Наконец Алик и Рустам появились, даже с цветами: извинение за то, что заставили себя ждать.
Они отправились к Смирениной. Светка хотела быть с Рустамом, но Рустам, так же, как и Алик, хотел быть со Смирениной, а Смиренина по-прежнему хотела спать. Чтобы не разбивать компанию, Смиренина решила побороть сонливость, почистила зубы, выпила джина с тоником.