«Судьба жестоко обошлась с вами. Когда в ваших землях объявилась война, вы, верные подданные своего князя, бросили мотыги и взяли в руки копья. Вы оставили своих жен и детей, вышли на поле битвы и сложили головы. Погибнув, вы стали духами этих безлюдных мест, где некому пожалеть вас, некому угостить вас даже ячменной кашей. Но так устроена жизнь: не люди, а Небо решает, на кого ниспослать пораженье и смерть, кому даровать победу и жизнь. За что же вы гневаетесь на людей, насылаете черный ветер и ужас на моих воинов? По велению государя я привел сюда огромное войско. Каждый в нем силен и свиреп, как барс, как медведь. Прикажу — и мои отряды обратят вспять реки, сровняют с землей горы, выгонят вас из ваших убежищ! Но мне вас жалко: при жизни вы были лишены мирских благ, а в смерти стали „голодными духами“.[189] Я дарю вам несколько мер вина и мясо быков и баранов — утолите жажду и голод! Но не вздумайте мешать мне, я не остановлюсь ни перед чем!»
Прочитав послание Яна, военачальники сложили у построенного ими алтаря вино и мясо. И тут же рассеялись серые облака, стих ветер, и отовсюду на пиршество потянулись вереницы голодных духов с испепеленными волосами и обожженными лбами.
А полководец Ян приказал выступать. Взвились знамена, зашелестела трава под ногами бесчисленных воинов. Вскоре к Яну привели нескольких лазутчиков врага, захваченных в плен. Полководец спросил у них, где прячется Начжа, и получил такой ответ:
— Наш князь пребывает нынче в Улюйдуне.
— А далеко ли отсюда до Михоудуна? — словно не поняв услышанного, вопросил Ян.
— В этих краях нет селения с таким названием! — дружно завопили пленные.
Находившийся тут же проводник накинулся на них.
— Когда ваши соплеменники торгуют на базаре персиками, они всегда кричат: «Покупайте михоудунские персики». Зачем же вы врете и говорите, что нет здесь Михоудуна?
Ян распорядился казнить одного лазутчика, а затем подступил к другому.
— Я-то ведь знаю, где ваш Михоудун стоит, но хочу, чтобы ты отступился от своей лжи и сам мне все рассказал. Будешь молчать — казню.
Пленный повалился в ноги Яну.
— Князь разделил войско на два отряда. С одним засел в Михоудуне. А другой отряд расположил в Улюйдуне, и начальствует над ним богатырь по прозванию Второй после князя. Когда вы подойдете к Улюйдуну и броситесь на Второго, Начжа зайдет сзади, и ваше войско окажется в ловушке. Так наш князь хочет победить вас.
Только тут до Яна дошел совет Чжугэ Ляна. Он подозвал Су Юй-цина и негромко распорядился о чем-то. Су Юй-цин разбил войско на четыре отряда и каждому дал отдельное поручение.
Итак, Начжа с половиной своего войска сидел в Михоудуне и ждал, когда полководец Ян нападет на Улюйдун, где укрепились с другой половиной войска воеводы Темут и Второй после князя. И вот загремели барабаны, запели трубы — с великим шумом Ян пошел на приступ Улюйдуна. Варвары со знаменами Начжа отворили восточные ворота, началась рукопашная схватка. А сам Начжа наблюдал из находившегося восточнее Михоудуна за ходом сражения, выжидая удобного часа, чтобы ударить на Яна сзади. Вдруг у западной стены Михоудуна появился отряд, впереди которого гарцевал полководец Ян, и путь к Улюйдуну оказался перекрытым. Начжа не успел прийти в себя от удивления, как с восточной стороны к его логову приблизился другой отряд, возглавляемый все тем же полководцем Яном. Варвары оказались в окружении. Тогда Темут вывел своих воинов из Улюйдуна и бросился на помощь Начжа. Тот дрался, не щадя сил, но куда ни обращал взоры, всюду перед ним оказывался один из трех отрядов Яна с ним самим во главе. Разум Начжа помутился, дух ослаб — пора было не о победе мечтать, а о спасении. Прорвавшись сквозь ряды минов, Начжа стремглав бросился в Улюйдун, надеясь укрыться в крепости, но перед самым его носом ворота захлопнулись, а над ними появился полководец Ян и кричит:
— Слушай меня, Начжа! Ты, верно, думал, что перехитришь меня, но знать не знал, что я могу быть един в четырех лицах. Улюйдун наш! Сдавайся, пока не поздно!
Ян вытащил из колчана стрелу, натянул тетиву и сбил с головы Начжа красную шапку. Не помня себя от ужаса, варвар хлестнул коня и поскакал на юг. Но и этот путь был закрыт для бегства Лэй Тянь-фэном.
— Давно я тебя поджидаю, — выступил вперед старый воин, — чтобы нацепить твою жалкую душонку на острие моего копья.
Начжа промолчал и с яростью бросился на Лэя. Долго бились они, никто не одолел. Оглянулся Начжа и увидел, что войско его в панике бежит от Яна, поднимая пыль до небес, сотрясая землю. Повернул коня Начжа и кинулся в Далюйдун. Он, конечно, не знал, что Яном, который подошел к Михоудуну с запада, был Ма Да; Яном, который привел отряд с востока, — Дун Чу; Яном, который напал на Улюйдун, — Су Юй-цин и что только над воротами Улюйдуна с ним говорил сам Ян. Начжа дали бежать, а победители захватили боевых коней и склады с оружием и пропитанием.
На другой день Ян с Су Юй-цином поднялись на самый высокий в Улюйдуне холм и осмотрели округу. В десяти ли к юго-западу высилась угрюмая, с редкими кустиками на вершине и отвесными склонами гора. Всю ее окутывала зловещая мгла. У подножья горы простиралось широкое, поросшее тощей травой поле. Сомневаться не приходилось — Начжа укрылся там!
— До чего же здесь мрачно, — проговорил Ян. — Поскорей бы разгромить варваров и вернуться на родину, в столицу.
— При ваших талантах это можно сделать в несколько дней, — отозвался Су.
Полководец вздохнул:
— Север — сумрачный край, но есть там и светлые пятна: простые нравы и безыскусная природа. На юге же — много солнца, но оно сплошь в темных пятнах: нравы здесь жестокие и природа обильная, но чуждая человеку. Может, поэтому всегда было легче сражаться на севере, а не на юге. Много прочитал я сочинений по военному искусству, но как нелегко выполнить волю государя! Рано бить в барабаны и трубить о победе — до нее еще далеко. Далюйдун — крепкий орешек, одной силой здесь не обойтись. Однако на грядущую ночь у меня есть план.
Ян велел привести захваченных в сражении пленников и поставил их на колени.
— Подданные Начжа! — обратился к ним Ян. — Ваш князь послал вас на верную гибель, заставив пойти войной на империю Мин. Если покоритесь мне, прощу ваши прегрешения, жизнь сохраню и возьму под свое начало.
Пленные, понурившись, признали себя побежденными и попросили Яна не лишать их жизни. Тот, довольный, приказал накормить варваров и угостить их вином, а потом говорит:
— Теперь вы в моем войске. Эти края мне плохо знакомы, поэтому вы пойдете впереди и будете указывать мне дорогу.
Варвары согласились, а Ян немедля созвал военачальников и обратился к ним:
— Начжа потерял еще одно логово, но сам, бежав, спасся. Это меня не беспокоит, поэтому выступаем послезавтра, а пока отдыхайте.
Ян приказал выдать всем вина и уселся за шашки с одним из своих приближенных. Воины составили пирамидами копья, сняли тетиву с луков, расседлали коней и думать о войне забыли — спали, кто сколько хотел, гуляли по горам и пели песни. Увидев такое, пленные замыслили побег. К тому же некоторые воины Яна напились допьяна, начали обижать варваров и насмехаться над ними; кое-кто даже порывался их убить.
«Полководец Ян милосерден к нам, — подумали варвары, — но воины его нас изведут. Нечего тут делать — как представится случай, бежим!»
И полдня не прошло, как половина пленных разбежалась — одни ушли в горы, другие направились прямо по дороге. Узнав о бегстве, Ян повелел ударить в барабаны, построить войско, привести в готовность оружие и поднять знамена…
Как раз тогда Начжа держал в Далюйдуне военный совет. Собрал своих военачальников и говорит:
189
Голодные духи. — Считалось, что души умерших голодают, если им никто не приносит жертв. Ян хочет сказать, что он истребит врагов до последнего человека.