Город в разгуле эпидемии. Город полон химер, превращен в декорации. Маски карнавальные, множество отработанных лиц втоптанных в мостовую и уже ненужных. Иду улицами пустынными, а горящие фонари тень мою режут, кусают. Люди смерть продают, а смерть людей покупает. Морфий тешит рассудок, жизнь быль или небыль? Здешняя метаморфоза, не вскрытая хирургом тайна, безответна, не осязаема.
Стали куклами, марионетками, люди некогда населявшие город. Подвязали руки, головы, ноги, золотыми нитями, сбросили лица, маски надев. Жизнь заменили игрой кукловода, бумажные мысли, картонная роскошь, лакированный бог.
Вселенная, помещенная в инвалида сундук, эти нарисованные глаза, лишенные трепета, я огнедышащий злобный дракон, где страх? Они всегда равнодушны, им не успели дорисовать эту картину кукольного ужаса и агонии. Компактный мир, где в темноте пустые куклы спят в футлярах, без снов. Я посмотрел в серое небо, погрозил невидимому кулаком и дальше пошел. Невидимые нити, незримо управляли мной.
Шизофрению лечу я паранойей, тщета усилий, все напрасно, опять облом, опять психоз. Ответьте сударь на животрепещущий вопрос, с какой же встать ноги, чтоб день пройти. Неся добро, а не психоз! Человек сделал инъекцию, после надел белый халат, подхватив гитару, мгновенно выдал три подходящих аккорда.
СМОТРИ! будет этот звёздный миг! Моя неизлечимая когорта душевно больных подхватит знамя, а после обед. Я же облажаюсь, выдав пошлую абстракцию с головой, опущенной в унитаз. Одухотворённый человек помчался к линии горизонта. Голос объявил об окончании сна в текущем сне.
Она ранит прохожих в самое сердце, обжигая хмурые лица тёплой, белоснежной улыбкой. Девушка небесной красоты, раздающая всем желающим презервативы на улице. Откуда ты красавица? Что позабыла в этой пошло-хамоватой прозе, сальных шуток, дешевых попыток знакомств с бородой? Брось это дело, оставь проклятый город, ты ангелу подобна, тебе нет места здесь! Глаза жадно снимают всё, даже гладкую кожу. Пытаются пролезть во все маленькие потаённые уголки её тела и улыбки, улыбки.
Странноватый тип в потёртом бархатном фраке снимает дорогой перстень с пальца и протягивает девушке. Трогательно выражение лица прекрасной незнакомки, она растеряна в смущении и как откровенен пылающий взгляд загадочного незнакомца, в висках пульсирует горячая кровь. Улица, шум автомобилей, суета людей, исчезают, её руки дрожат, тело непослушно. Головокружение, дурманящий шепот, волны электрического покалывания спелых эрогенных зон.
Она во власти животного желания, ей необходим освежающий, прохладный, родниковый поцелуй и вера в ответное чувство незнакомца. Чиз-з-з-з! Улыбка, переходящая в неукротимое блаженство от чужой крови, которая бурлит в иссохших венах, долгожданный экстаз. После придут человеческие слезы, раскаяние, скорбь. Он подарит ей бессмертие забытой богини, проклятие, данное как дар.
Нет действия, нет фейерверков, холодное небо, нет вообще ничего. Стало по-настоящему одиноко и скучно, лишь гладкий камень дороги, оледенелые пустые дома, мир спит. Ты одинок в стремлении идти вперёд, вот и всё что необходимо знать, очень просто.
Иди, взращивая мир в душе, подальше от влажной тишины и непереносимого холода, свивших в этих стенах своё гнездо. Это не то место, где дышится легче, здесь всё время копают могилы. Забыть и пройти безвозвратно, шагнуть размашисто через горы и реки. Перепрыгнуть океаны облаков с закрытыми глазами, узкою тропинкой лёгкой поступью, средь мшистых валунов, подняться наверх, а там пылает жар необыкновенных костров. Приподними завесу и увидишь сам.
Там чертовки молодые снадобье варят напичканные древностью земли. Пар клубится чудными фигурами, окрашенными в лунный свет, ох, не простое то зелье, много в нем вскипает чудес. Смеются девицы звонким смехом, с огнем балуют и шепчут заклинания, доверяясь луне. Лучше бы мимо пройти и не видеть подобного, а если попался, значит пропал.
Найдут с их нюхом лисьим, не спрятаться тебе среди камней. Заговорят все зубы, и имя позабудешь. Пропадешь навеки в бездонной глубине ночи. Пьешь вино, теряясь в лунном свете, земля уходит из-под ног, ты легче пуха, ты паришь. Вот сон, где задержаться стоит, уж больно сладок грех.
Растаешь воском в ласках изощрённых, их смех околдует. Зелье пьянящее, наполненное соком женщины примешь безропотно, и время испарится, безвозвратно уйдет. Ощути и возрадуйся, покорно припади к вожделенному лону богини, как к алтарю жизни, прими их дары.
Зелья больше, любовь пенной волной взыграет в старом вине и колдуньи звонким смехом завлекут в круговорот танцев весёлых, нашёптывая мелодику чар любовных. Мир в ногах, вселенная хороводы на лунных полянах водит. Руки утопленниц сыплют лепестки лилий бледных, а пламя то жар лихорадки набирает, и девицы мелодичным звоном округу наполнили. Звёзды вскружив, души не спокойные с кладбищ позвали, искрами пламени их наполнили, да плясать заставили.
Серебро залило лысую гору, да пролилось среди дубрав темных, притаилось в глазищах непокорных, пропащих. От дурмана черти пляшут в голове, гам стоит веселый. Тела исчезают в огне, превращаются в искры и пепел. Смех звонкий, ветер в листве и мне кажется, что ночь оживает. Много шума для тишины и идущих снов, много в этом живого.