Могучее войско железным маршем прошло по множеству земель. Смерть, это тоже сытая трапеза некрофагу. Подступило, значит, войско к замку, все по науке, осада и стремительный штурм. Оказия вышла, подлинную красоту этим не возьмешь. Победа, значит есть, а вот далее ответов нет.
Разгневался правитель и головы давай рубить, не зная счета. Но как ему понять, на что он цепи собирался вешать, сейчас красота в закате, пылающем на снежных вершинах, после она вдруг возникнет в смехе звонком дочери мельника, мосток перепрыгнет и ветром по лугу пройдет. Будет и в небе вечернем, и в глазах девы влюбленной, в красках оживляющих холст, в цветниках и садах, бессмертии строчек поэта, ему не понять.
Вот тут, наш давний знакомый хромой и лукавый возник, имелся у дядьки дельный совет. Слова волшебника вдруг ожили, воплотились в кукольных персонажей, оживших в тесном, пыльном мирке бродячего театра. Незримые голоса шептали из тьмы, шипя словно змеи. Фигурка властителя вмиг преобразилась, он узнал вожделенный секрет.
Сон клонил голову к земле, и всё вертелось в мире этом, зажигая мириады звёзд, окатывая холодными ветрами вселенной, и издалека доносился глухой треск костра осени. Забывалась сказка, стирались с полотнищ лица персонажей, покрываясь мутными восковыми пятнами. Сон вступал в свои права, приближая очередную историю в истории.
Голос иль эхо далёких миров, его глубинность околдовывает, она не постижима, в ней исчезаешь, как в глубоком колодце. Слова, ползущие по глиняным табличкам, там прошлое величие людей из легенд. Видения великих сражений добра и зла, скрежет металла и мускул. Окровавленные маски, мелькающие в фантастическом карнавале жизни, отыгранные персонажи, сбрасываются в забвение могил. Алтари побед, любовь и жизнь, ростки из пепла.
Смолкает песнь, рассеиваются ночные фантомы. Гаснет огонь, а утро направит нас в разные стороны в вечном поиске удачи, смысла, мечты. Ведь осени костер не каждому виден, и провести ночь у огня, дано только раз. Только раз, и в утренней прохладе вспыхнут золотом листья, кружась, вальсируя, величественным листопадом. Дым сизый, сон людей под покрывалом жёлтым, клубы ползущего тумана вокруг, молчаливое прощание с призраками будущего.
Прощайте, чьих имен уже не вспомню. Я остаюсь, я продолжаю путь. Осень, морось дождя и сырость, до сигарет шесть сотен лет, ничего осилю. Лес уснувший, низкое небо под ногами пылает листва, далее ждет степь, бесконечное чистое поле до горизонта. Я готов, я иду.
Пыль дорог придаст мне иной цвет, оружие порадует своей тяжестью. Пусть ноги несут только вперёд по россыпям бриллиантовых дорог, к землям доселе не виданным. В дороге обязательно следы судьбы своей найдешь, и славная компания попутчиков разношерстных, будет противостоять скуке твоей.
Дорога живая, караванная, не стоит на месте, упрямо, шагом черепашьим ползет к горизонту и дальше в небо, к звездам. Рыцари со знамёнами одиночества и креста, будут проноситься нагоняя меня. Битвы ещё не закончены, а кочевые цыгане много историй порасскажут, выпрашивая последние медяки. Вино освежит кровь и припомню песни красивые за душу берущие, что у костра слышал. Поправлю ремни, затянув их потуже. Я тоже воин в этой битве текущих времён, скоро будет виден мой грозный Рубикон и нет пути обратно.
Напоследок добрый глоток вина. Вершина верескового холма, где стоишь, расправив руки вдыхая буйный ветер, а внизу океан трав, бьёт непокорные поклоны небесам. Черепашьим ходом ползут караваны, нагоняя друг на друга, всё живёт да шевелиться и так будет всегда.
Утро, реактивная спешка аборигенов за окном, на кухне стоит устойчивый аромат кофе, сонное состояние исчезает при соприкосновении босых ног с холодным полом. Телевизор в витринах жизнь напоказ, строятся тюрьмы, мы к свободе идем. Врачи предупреждают о вреде жизни вашему здоровью, мы окончательно больны, но ещё по инерции плодимся. Кто следующий мессия, в шоу мессий?
Каналы льют правду, но кругом пустыни, мамаши беженцы с голодными детьми. Смерть гламурна. Бог, он не отец и не творец, он должен душкой быть, демократичным и терпимым, мурлычет ошалевшая сука, а может что-то еще. Помощь зала? а скорее всего он взял отпуск, и что-то случилось. Недоступен, сбой в сети.
Видения прошлой ночи уходят прочь, оставляя горьковатый привкус кофе на губах, во мне оживает мусорщик и парень слова "СЧАСТЛИВО", принимаясь, рвать друг друга в клочья, терпимый диссонанс. Потом придешь ты, красота, аванс на карту. Культурный вечер и снова сны.
Улица встречает злом толпы, уверенно идущей на штурм, за справедливостью распределения материальных благ, после за победу выпить водки. Помародерить и брюхо набить. Счастье, это тошнота от переедания и краденый телефон, может золотая цепочка. Поэзия мата или очередного набора слов, доводит о присутствии за ширмой идеи, брошенной в толпу, как банальный развод. Зло в сердцах, уничтожает разум.
Что ж, здравствуй, рыцарь века уходящего и давай закрывать эту дверь. Волшебник протянул сигареты. Нет, это не сумасшествие. Я не санитар и не врач. Видишь ли. Повисла пауза. Собственно чего болтать? Ты все знаешь сам. Видел, шел, догадывался.
Неужели ты поверишь, что в их снах и грезах, житейских, тепличных, влажных, сумерках квартир есть бесконечность? Следы бога, наконец, дорога? Поверь, еще никто не выглянул в окно, а там ведь настоящая жизнь. ГОРОД УДОВОЛЬСТВИЙ. Давай ступай смело ты давно проснулся. Допивай кофе, туши сигарету.
КОНЕЦ.