Хотя во мне все кипело и протестовало против этого, но было стыдно даже самому себе признаться, что я не смог выдавить из себя ни единого слова любви к самому дорогому для меня существу на свете. В тайне я надеялся на возвращение, но это оказалось несбыточными грезами.
Порой бывает до ужаса тоскливо и грустно. Страшно осознавать, что ты никому не нужен, и никто тебя не ждет, и что ты никогда не сможешь заглянуть в глубину бесконечно родных и любимых глаз».
Так писал в своём дневнике курсант военного училища Юрка Апранин, все более и более расцарапывая жалость к самому себе, а попутно выискивая оправдания и загоняя поглубже трусость недозрелого, но амбициозного юноши, которому девушка призналась в симпатии к нему. Что с этим делать, он не знал и испугался, а она все поняла.
Положение младшего в семье предопределяло эгоизм, а произошедшее – позор молодого мужчины. Получалась гремучая смесь, грозившая комплексом на всю жизнь. А между тем шанс на счастье был упущен и, по прошествии многих лет, нашему герою пришлось-таки признать, что шанс этот был реальный и, пожалуй, единственный.
После записи в дневнике минуло больше полугода. Зима и весна пролетели в подготовке к «госам» и в стажировке на родине Степана Бендеры, прошли выпускные экзамены, «золотой карантин», и молодые лейтенанты разъехались по всей стране в свой первый офицерский отпуск.
Время шло быстро. Позади остался двухнедельный отдых на море. Август катился к концу и Юрий смаковал каждый час, проведенный на речке у Трёх Сосен, и с друзьями вечером на кухне у Шефа за столом под желтым абажуром. Домой он приходил, как правило, под утро, но, накануне вечером, обязательно звонил домой родителям, доложить, что у него всё хорошо, чтобы они не волновались и ложились спать, а он будет поздно.
Уже начинало светать, когда Апранин, осторожно открыв калитку, минуя огород и сиреневый куст у крыльца, на цыпочках проходил в дом. На кухонном столе под белоснежным полотенцем стояла большая чашка молока, белый хлеб и мёд в старинной рифлёной вазочке из синего стекла с крышкой. Перекусив, он также неслышно отправлялся спать, чтобы, спустя несколько часов, набрав в саду большой пакет яблок, снова быть на пляже.
Наконец, отпуск закончился и самолет, сделав прощальный круг над Москвой, взял курс на северо-восточный Казахстан, унося с собой нашего молодого героя к новой и совершенно неведомой ему жизни.
Москва отсчитала минуты последние встречи,
И рев самолета уносит меня на восток.
Мгновенья разлуки горою ложатся на плечи,
И слово «прощай» в этот миг, как полыни глоток.
Здесь звёзды на небе и даже рассветы другие,
И степь как нагая, уныла её красота.
А там, за бескрайнею степью родная Россия
И сердце, и жизнь, и любовь, и шальная мечта!..
Эти слова стучали в висках Юрия приговором, который он вынес себе сам, не найдя тогда, полгода назад, у её калитки в Заборье сил и мужества вернуть сероглазое счастья, о чём будет жалеть, как окажется, всю жизнь.
Запах горелого тростника
Если бы потребовались натурные инопланетные съёмки для фантастического фильма, то лучшего места чем то, где оказался лейтенант Апранин, и найти было бы невозможно.
Сухой, прозрачный, несколько разряжённый воздух и прямая видимость более сорока километров! Это гигантское плоскогорье, на просторах которого раскинулись измученные солнцем и ветрами степи, ровные как стол и обрамлённые сопками. Сопки эти иногда напоминают скруглённые каменистые холмы, а иногда скалистые неприступные цепи, образующие причудливые фигуры. Часто эти возвышения имеют замкнутую кольцеобразную форму диаметром до десятков километров с ровной площадкой внутри, и тогда, глядя с перевала, кажется, будто перед тобой лунный цирк. Иногда степное однообразие оживляют солёные и пресные озёра, а в горных распадках попадаются перелески, небольшие, чистые, как родник, речушки и, вообще, там совершенно другой микроклимат, нежели вокруг.
Зима – с октября по апрель, с бесконечным не меняющим направления ледяным ветром. Потом неделя сухой весны, где остатки снега просто испаряются. В мае степь в подснежниках и тюльпанах, а в июне она уже рыжая, потому что всё сгорело. Жара и сушь!